Автор: Verlorenes Kind aka Принц Ирис
Направленность: гет
Фильм: Superman returns (2006)
Пейринг: Супермен\Лоис Лэйн
Рейтинг: PG
Жанр: romance, попеременный POV
Размер: мини
Статус: закончен
Отказ от прав: Что не моё, то не моё, не претендую
От автора: Я занимаюсь фигнёй вместо дел. Зачем-то описываю очевидное. Проще говоря, вот эту сцену.
Ссылка на видео
Видимо, деградирую, ибо видела я уже в сообществах и прочих местах, до чего доводит у некоторых эта привычка описывать то, что видишь. А у меня страсть к описанию диалогов, к некоторому их пояснению и дополнению, однако я не видела на YouTube вырезки из фильма (пусть и английской) с их разговором. Все вырезают почему-то только фишку с полётом и великой пафосно-печальной фразой Супера "Ты написала, что миру не нужен спаситель, но я каждый день слышу, как кто-нибудь плачет".
С YouTube удалили, пробуем на RuTube. Я написала, что не собираюсь себе ничего присваивать и не получаю материальной выгоды. Хочется верить, что эти слова для администрации будут значить именно то, что они значат, и на этот раз ничего удалять не будут. Если удалят и это, и ссылка окажется недействительной, то есть, видео по каким-то причинам не откроется, то, товариСЧи, не завидую, могу предложить ссылку на скачивание файла.
Смотреть, наверное, можно в произвольном порядке. Можно сначала вырезку из фильма, а потом прочитать, а можно и наоборот. Наверное, мне просто хотелось описать то, что я чувствую, вижу, то, что предполагаю, когда просматриваю эту сцену. И ничего больше.
втыкать описание очевидного-Напрасно вы курите, мисс Лэйн.
Ты вздрагиваешь и резко оборачиваешься. Не ожидала. В первые мгновения дышишь чуть быстрее, в глазах удивление. Ты словно не верила, что это именно я перед тобой. Так и не вытащила сигарету изо рта. Тебе совсем не идёт…
Лёгкая укоризна исчезает из моего голоса, я слетаю с возвышения и произношу уже куда мягче:
-Прости, я не хотел тебя напугать.
А вот ты, напротив, резка. Это видно потому, как быстро ты отвечаешь:
-Ничего, всё нормально.
Я делаю несколько шагов вперёд, чуть улыбаясь, хотя мне ужасно больно. Мне не нужно суперзрение, чтобы видеть тебя насквозь. Чтобы понимать, почему ты так себя ведёшь. Пожалуйста, скажи мне, что это неправда. Что тебе на самом деле не было так больно из-за моего исчезновения.
Ты убираешь сигарету, упираешь руки в бока. Черты твоего лица становятся жёстче, первое удивление прошло, и теперь ты похожа на одну из тех язвительных женщин, которые за неприятными интонациями стараются скрыть большую боль. Разочарование в чём-то. Или ком-то. И, глядя на то, как на мгновение резко и быстро поднимаются твои брови при словах “Я просто не ждала… тебя”, я, кажется, понимаю, в ком именно ты разочаровалась. Я бы вечно просил у тебя прощения, если бы это помогло. Но теперь у тебя семья… Ричард. Само это имя мне теперь отвратительно. Неужели я… ревную?
-В самолёте было много репортёров, там не удалось бы поговорить, - объясняю я причину своего побега со стадиона.
Ты на мгновение возводишь глаза к ночному небу. Словно саркастичный хмык: “Как будто нам есть о чём говорить”. Есть, Лоис. Есть. Позволь мне хотя бы сказать это, выслушай меня. И я постараюсь больше тебя не тревожить. Не занимать много места в твоей жизни. Не причинять тебе боль.
А ещё ты скрестила руки на груди. Психологическая защита. Стараешься отгородиться от меня. Как же тяжело это видеть. Как же тяжело это понимать.
-Зато здесь репортёров нет. Кроме меня, конечно.
Снова язвительность. За что ты так со мной, Лоис? Не надо. Пожалуйста. Я и так сам себя наказываю. Я люблю тебя. Я не забывал о тебе. Ни на минуту. Хотя сколько утекло их с тех пор, как я улетел...
-Я вернулся, и многие задаются вопросами, - я подхожу ближе и снова улыбаюсь. Снова. Я рад, что уже могу с тобой говорить. Что я рядом, и ты так близко. Я слышу стук твоего сердца. Ритм чуть учащённый. Из-за меня, не так ли? – Настало время ответить... этим людям.
-Так ты… - ты немного удивлена, но держишь себя в руках - …готов дать мне интервью?
Я открываю рот, чтобы ответить, но, кажется, только киваю, и ты произносишь “Ну хорошо” и берёшь сумку, разыскивая диктофон. Бормочешь “Где же эта штука?”, и я тут же подсказываю: “В правом кармане”. Ты снова удивлена. В который раз за время нашего недолгого разговора?..
Включаешь диктофон, смотришь на меня.
-Начнём с главного вопроса. Куда ты летал?
Без интереса, скорее, очень внимательно. Будто пытаешься понять, правду ли я говорю. Всегда, Лоис, ты же знаешь. Тем более, если я разговариваю с тобой.
-На Криптон, - у меня уже готов ответ. Я несколько раз прокручивал этот разговор у себя в голове. С тех пор, как вернулся сюда.
-Но ты говорил, что он уничтожен столетия назад, - ты даже не меняешь выражение лица, позу. Тебе совсем это неинтересно, или ты так боишься сорваться, показать мне свои эмоции?
-Всё верно. Но когда астрономы заявили, что обнаружили его, я отправился туда убедиться.
Я отхожу от тебя и смотрю вдаль. Пояснять тут нечего. Возможно, если бы Криптон не был уничтожен, я вернулся бы сюда много позже.
Оборачиваюсь и смотрю на тебя. Мне кажется, или у тебя в глазах стоят слёзы?..
-Теперь ты вернулся. И, похоже, все этому очень рады.
В твоём голосе боль напополам с горечью. По одному лишь голосу можно понять, что уж ты точно нет. А мнение остальных мне не так важно. Я хотел бы, чтобы этому была рада ты. Но, видимо, я сделал только хуже, вернувшись.
***
-Нет, не все, - уверенно говоришь ты, и моё сердце болезненно ёкает. Ты снова так близко, смотришь прямо в глаза. Твой честный, открытый взгляд. Ты ничуть не изменился за то время, что мы не виделись. Зато изменилась я.
-Я прочёл статью, - твой голос немного грустный, но всё такой же твёрдый. Не смей упрекать меня в том, что я пыталась жить без тебя, когда ты решил исчезнуть, не сказав ни слова на прощанье. Не смей.
-Да, как и многие другие. Завтра мне вручат премию.
Я хочу, чтобы мой голос звучал так же твёрдо. Я хочу, чтобы в нём была неприкрытая гордость. Пулитцеровская премия, чёрт возьми, я ведь сама до сих пор не верю в это. Но в нём почему-то больше желания задеть, сделать больно. “Спасибо тебе, что улетел и тем самым помог мне добиться её” – вот что я на самом деле говорю. Голос бесстрашной Лоис Лэйн практически дрожит от едва сдерживаемых чувств.
-Почему ты её написала? – непонимание и немного боли. Уязвлён, да? Не нравится, что кто-то не восхищается тобой и не молится тебе по ночам? А представляешь, каково было мне? Обо мне ты подумал? Думал когда-нибудь за всё то время, что прошло в поисках Криптона?
-Как ты мог бросить нас тогда? – я не выдерживаю. Этот вопрос терзал меня с момента твоего исчезновения. Как? Почему? За что? За что ты так поступил с нами? Со мной?
Я хочу бросить этот чёртов диктофон и избить тебя своими маленькими слабенькими кулачками. Бить ими по твоей сильной мужской груди. Достучаться до самого твоего сердца, которое ответит мне. Которое скажет мне всё куда лучше тебя. Куда лучше твоего виновато опущенного взгляда.
-Мне пришлось вернуться к прежней жизни. Поэтому я и написала статью. Миру не нужен никакой спаситель. Так же, как и мне.
В моих словах вызов и самоубеждение. Отлично получается, Лоис, осталось только заорать на весь мир, что ты не рада сейчас видеть его. Что ты не хочешь быть рядом с ним. Что ты не скучала. И, конечно, тебе все поверят. И ты – сама себе, разумеется, в первую же очередь.
Ты выглядишь поражённым. А потом отходишь, отворачиваешься, словно мои слова так сильно тебя ранили. Оказывается, великий Супермен может страдать не только от воздействия криптонита. И, нет, мне не больно. Я не смотрю с болью тебе вслед. Мне не тяжело от того, что теперь мы фактически квиты. И плакать совсем не хочется.
-Лоис, - Господи, если бы ты знал, сколько я готова была отдать в те дни, когда сердце моё разрывалось на части от тоски по тебе, чтобы услышать твой голос. То, как ты произносишь моё имя. Совершенно по-особенному. Так даже Ричард его не произносит. Так… так, что не описать словами.
***
-Ты полетишь со мной?
Возможно, я всё ещё наивен. Возможно, я тоже не хочу, чтобы ты увидела мою боль. Поэтому снова улыбаюсь.
-Зачем?
Усталость и непонимание. Зачем? Потому что я до ужаса эгоистичен. Я хочу оправдать себя. Хочу побыть с тобой ещё немного. Хочу почувствовать твоё тепло. Хочу обнять тебя, прижать к себе.
-Хочу тебе кое-что показать.
Ты отворачиваешься, раздумывая, и я понимаю, что ты можешь ответить “нет”. Понимаю, пытаюсь принять, но никак не могу в это поверить.
-Пожалуйста.
Ты подходишь ко мне и говоришь, что не можешь надолго. Да, не можешь. Я упустил то время, когда ты могла. Когда у тебя не было… его.
-Это быстро, - уверяю я, качая головой. Верь мне. Пожалуйста.
Ты снимаешь туфли, одна из которых падает на бок. Ступаешь по мокрой крыше, касаешься моих рук, встаешь на мои ботинки. Смотришь мне в глаза. Ты такая хрупкая. Я знаю, что никогда не причиню тебе физическую боль. Хотя бы физическую. Просто потому, что я знаю, что могу натворить. А ты – самое ценное, что у меня есть. Если бы я признался, ты бы, наверное, ни за что мне не поверила. Учитывая, что у тебя до сих пор немного влажные глаза.
-Кларк сказал, что ты не попрощался со мной, потому что тебе было тяжело это сделать. Мне кажется, это недостаточное оправдание.
Твой голос уже чуть спокойнее. Ты не обвиняешь, ты просто хочешь знать причину.
Я начинаю медленно, незаметно для тебя подниматься в воздух.
-Кларк?..
Сам не знаю, зачем я повторил своё имя с такой интонацией. Быть может, я надеялся, что ты питаешь ко мне-обычному какой-то интерес, и я могу рассчитывать на твои чувства хотя бы в этой своей ипостаси. Хотя… с чего я взял? А быть может, я просто хотел узнать, как ты меня опишешь. Каким ты видишь меня там. В той жизни, где я одет в обычный костюм, у меня есть очки, и я должен не спасать мир, а писать статьи в газету.
-Это один мой сослуживец.
И тон, и жест твой говорят о том, что я для тебя неважен. Что ж… Я ведь не мог на что-то рассчитывать, верно?
-Может быть, Кларк прав?
Надеюсь, ты не думаешь, что я сомневаюсь в том, по какой причине я с тобой не попрощался. Мне действительно было тяжело. Неужели ты не понимаешь, что мы оба не захотели бы расстаться? Даже если бы ты умоляла меня улететь, я бы понял, что ты этого не хочешь. Но мне нужно было проверить. Я не мог по-другому. Прости.
-Знаешь, мой… - ты на мгновение замолкаешь, словно не знаешь, как описывать его. Я готов ненавидеть себя за то, что моё сердце ликует. Ведь ты не назвала его ни мужем, ни любимым. Просто по имени. – Ричард, он лётчик. И мы с ним часто летаем.
Ты словно пытаешься убедить меня, что он лучше. Вроде как “достойная замена, раз уж теперь ты используешь свои способности не для того, чтобы вызывать у меня восхищение, подарить мне мгновения детского восторга”.
-Но не так.
Это глупое превосходство. Это неуместная гордость. Но я доволен, когда ты, охнув, в лёгком испуге прижимаешься ко мне ближе. Я на мгновение прикасаюсь щекой к твоему лбу, тоже смотрю вниз. Разве он может подарить тебе такие ощущения? Разве к нему ты прижимаешься так, выглядывая из окна? А я ведь могу тебя защитить. Я обязательно тебя удержу. Не могу не удержать.
-Я забыла, какой ты горячий.
Я не отвечаю. Хотя эта фраза кажется мне обтекаемой, и сердце начинает биться чуть быстрее, но я держу себя в руках. Мы пролетаем мимо вечно вертящейся планеты с такой родной надписью “Daily Planet”. Большими буквами. Я расстроен и шокирован произошедшими в жизни знакомых мне людей изменениями за время моего отсутствия, но в целом старое доброе “Daily Planet” всё такое же. Пэрри поприветствовал меня словами “Радуйся, что Палмер скончался”, а Джимми трещал без умолку и так заразительно улыбался, что поневоле, несмотря на возросший уровень преступности и несчастных случаев, хотелось вспоминать только самое радостное и светлое.
***
Мы взлетаем всё выше, но мне совсем не страшно. Ты такой… высокий и надёжный. Боже, думаю, как какая-то влюблённая школьница. Но мне с тобой так хорошо…
-Прислушайся, - ты смотришь вниз, на эти бесконечные огни, тысячи расплывчатых ярких пятен – окна, в которых виден свет. А я даже не опускаю взгляд, смотрю только на тебя. – Что ты слышишь?
Какого ответа ты от меня ждёшь?
-Ничего, - честно отвечаю я.
-А я слышу всё, - в твоём голосе бесконечная обречённость. Как ты можешь говорить таким тоном? Ты же Супермен! Не говори так печально, словно ты ничего не можешь сделать. Посмотри мне в глаза. Почему у тебя такой тихий, грустный голос?
-Ты написала, что миру не нужен спаситель. Но я каждый день слышу, как кто-нибудь плачет.
И мне становится почти стыдно. Что со мной творится? Ещё пять минут назад я готова была перечислить тебе по пунктам, почему нам не нужен спаситель. А теперь мне хочется порвать собственную статью, сжечь каждый экземпляр, хотя у Лекса Лютора их, наверное, сотни, и мне до них не добраться. Теперь мне хочется сказать, что этот Пулитцер незаслуженный. Особенно теперь, когда ты снова вернулся и спас мне жизнь. Мне и множеству других людей, находившихся в том самолёте.
Прости. В первый раз за всё это время я хочу попросить у тебя прощения. Прости…
-Ты прости, что я тебя оставил.
Мне нужны были эти слова. Я хотела знать, что ты чувствуешь вину за это. Впрочем, думаю, ты не мог не чувствовать её после того, как я обвиняюще спросила тебя, как ты мог оставить нас (подразумевая, в основном, лишь себя). Я верю, что это далось тебе нелегко. Что ты думал о том, каково мне придётся. Но сделанного не воротишь. Хотя с вызовом говорить про то, что я иду получать премию, мне уже никогда не захочется. Тем более, тебе.
-Я отнесу тебя, - произносишь ты, и мы снова летим. Точнее, ты летишь. И держишь меня. Так легко и приятно. Словно невесомость, но ещё и с этим ласковым теплом. Теплом, которое ты всегда излучаешь.
Мы пролетаем над водой, и я могу видеть собственное отражение. Могу коснуться его. Это так… волшебно.
Справа от меня – дом, где я теперь живу, и я на мгновение задумываюсь о том, что если бы не ты, возможно, сегодня вечером, немного опоздав, ты слышал бы плач Ричарда. Я смотрю на тебя со смешанными чувствами, а ты поворачиваешься и улыбаешься в ответ, чуть крепче сжимая мою руку.
***
Я держу тебя за талию и очень не хочу отпускать, но мы уже приближаемся к тому месту, откуда всё началось. Бережно опускаю тебя, твои ноги снова касаются холодной крыши. Чувствуешь себя уверенней с твёрдой поверхностью под ногами, да?
Ты почти касаешься моих губ своими, не понимаю, почему, не хочу понимать, что заставило тебя попытаться и что остановило в последний момент. Я на мгновение прикрываю глаза. Наше дыхание всё равно смешивается на секунду, и я хотел бы продлить это ощущение.
-Ричард очень милый. А тебя не было так долго.
Ты словно оправдываешься. Не надо, Лоис, не стоит. Кто я для тебя, чтобы ты говорила мне, почему выбрала его. Это ведь, к тому же, довольно удобно: он же племянник Пэрри.
-Я знаю.
Всё, что я могу ответить. Я знаю. Я знаю, что упустил свой шанс, я знаю, что не должен был улетать, не попрощавшись. В конце концов, Криптон превратился в кладбище, и это разочарование вместо теплившейся надежды практически свело меня с ума. Я знаю. Но уже ничего не могу изменить.
***
-Я…
А что я? Не хочу, чтобы ты улетал? Конечно, не хочу. Не хочу расставаться с тобой теперь, когда мне снова так хорошо, и на губы просится глупая, но счастливая улыбка? Конечно, не хочу. Но я не имею права просить тебя об этом. Недавно обвиняла тебя, а теперь собираюсь держать рядом с собой чуть дольше, и так бы до бесконечности, несмотря на то, что уже сказала тебе про Ричарда? Боже мой, Лоис, прекрати. Это так эгоистично и неправильно.
***
-Так мы ещё с тобой увидимся? – тихая надежда.
Конечно. Конечно, увидимся. Если только ты этого захочешь. Если всё-таки позволишь мне снова войти в твою жизнь. Не из-за давления Пэрри, не из-за того, что обо мне ещё долго будут говорить на каждом углу. А потому, что ты сама так решишь.
-Я всегда рядом.
Уверенно улыбаюсь. Это правда. Я всегда буду рядом. Буду оберегать тебя, насколько это будет в моих силах.
-До встречи, Лоис, - произношу я и улетаю прочь. Не будем растягивать этот миг прощания, пусть и короткого, но такого нежеланного.
Конечно, мы ещё увидимся. И не один раз.