Не сбежит

[verloreneskind]

По заявке: "Мерлин/Гарри, Гарри/Эггзи, Мерлин/Эггзи, Мерлин/Гарри/Эггзи. Собственно, у Мерлина с Гарри по младости лет был роман, на момент событий фильма у Гарри что-то слегка брезжит с Эггзи, но толком ничего не успевает случиться. Гарри погибает в церкви, Мерлин и Эггзи сходятся, потому что у обоих адские дыры в сердце и только друг с другом они могут теперь быть хоть немного с Гарри. Ангст, все плохо, и т.п. А потом Гарри приползает. Хэппи-энд и тройничок".
Возможен OOC, AU, angst, R. Вы предупреждены.
Для чудесного Эггзи <3

Чуть меньше 2000 слов

- Расскажи мне о нём, - просит Эггзи, когда они лежат на кровати, на потных и мокрых простынях, а тонкое одеяло прикрывает только нижнюю часть их тел.
Это как расковыривать едва зажившую рану, прекрасно понимая, что останется шрам. Только вот в детстве это не так страшно и больно, как кажется. А сейчас он оставляет шрамы даже не телесные и - более того - не только у себя.
Но это жгучее ощущение и выступающие капли крови, которые будет видно, если вывернуть их обоих наизнанку - доказательства того, что они до сих пор помнят. Что будут помнить всегда.
Рана никогда не исчезнет, если бередить её периодически. Только края срастутся, как ты снова вгоняешь туда нож или "случайно" подставляешься под пулю. С их работой такое устроить - раз плюнуть.
Здесь можно обойтись просто словами.
Мерлин не спрашивает, про какого "него" идёт речь. Они оба прекрасно это понимают, потому что иначе не оказались бы здесь и сейчас вдвоём.
Эггзи закидывает свою ногу на его, переплетая их, и устраивает голову на груди, слушая тихий стук сердца и ровный голос.

Эггзи немного завидует Мерлину. У него куда больше... всего. Воспоминаний, прикосновений, миссий. Больше Гарри в голове и в том самом органе, который разгоняет кровь по телу.
У них был роман, Эггзи знает. А даже если бы не знал, всё равно догадался бы. Даже слепец, наверное, прозрел бы и увидел всё, едва взглянув на них. Отобранный планшет, кружка с кофе, показатели датчиков относительно собственного здоровья во время комы. Эти короткие взгляды, в которых сквозит выработанное годами и подтверждённое тысячей ситуаций, когда плечо верного товарища оказалось для опоры в самый нужный момент, доверие. Подколки, которые считываются на телепатическом уровне и отвечаются тем же способом. В те недолгие моменты, когда они разговаривали именно друг с другом, мир вокруг переставал существовать. Эггзи мог поклясться, что, подойди он на шаг ближе, уткнулся бы в невидимую стенку. Настолько между ними искрило, настолько они резонировали.
Правду, наверное, говорят, что противоположности притягиваются. И выбешивают друг друга до тех пор, пока им это не надоедает. Пока искренняя ненависть не переходит в разряд ленивых перепалок, тем не менее, остроумных настолько, что хоть записывай и потом выпускай учебник.
Гарри и Мерлин походили на профессиональных игроков в теннис, которые давно ушли из большого спорта и раз в неделю просто приходили размяться. Отправленная в сторону оппонента шпилька - и тут же взмах рукой: мячик встречается с натянутой сеткой и уже летит прочь.
Если бы Эггзи тогда не терзали намёки на ревность, он даже смог бы насладиться этой картиной. Как хорошее кино: когда бы ты его ни взялся пересмотреть, всегда знаешь, что не разочарует.
По правде, те дни в Кингсман иногда напоминали странноватый ситком с оттенками триллера. Захлебнувшаяся водой девушка, тревога от того, что ты на мушке, идёшь, как дебил, с красным воздушным шариком по открытой местности, приказ убить пса. В ситкомах всегда всё немного нелепо, но со временем начинаешь видеть в этом какую-то особую прелесть.
*
Не то чтобы Мерлин отгораживается от чувств, сдерживает их и специально выстраивает какие-то стены. Он родился таким. Малоэмоциональным. Когда матушка в былые времена поддавалась сентиментальным порывам и принималась ностальгировать, она говорила, что Мерлин даже кричал и плакал редко. Воспитанный аристократом, он не топал ногой и не кричал: "Дай!" Манипулятором он, впрочем, не стал сразу, но у него мелькало много примеров перед глазами и возможностей учиться. А уж учиться он умел.
Мерлин всегда был и до сих пор остаётся хорошим наблюдателем. Человеком, который чётко чувствует грани. Он легко понял, как стёрлась грань дружеских отношений у него с Галахадом. В общем-то, сложно не почувствовать, как тебя заваливают на широкую кровать в номере отеля и целуют губами, которые пахнут виски. Дорогим, качественным и чуть горьковатым на вкус. Кажется, в тот раз Мерлин слишком увлёкся вылизыванием и посасыванием чужих губ. На утро у него болела не только задница, потому что они подрались за право быть сверху.
Эггзи слушает и целует его в губы, словно надеется ощутить тот же вкус и запах. Мерлин позволяет ему, лениво целует в ответ, полуобняв рукой за талию, водя пальцами по коже.
Цветочно-конфетный период они даже не рассматривали, но однажды Гарри подарил ему часы. Тяжёлые, красивые и тоже очень дорогие. Золотые, с изгибающимися рядами пластинок и крепким замком. Радостно говорил, что вот тут можно посмотреть дату, а здесь поставить будильник, но ещё они, конечно, стреляют дротиками с амнезиаком.
- Я вижу, Гарри, - с трудом остановил поток его слов Мерлин. Чувствуя себя обязанным, он подарил ему в ответ галстук, и - надо же, как странно! - в итоге дело снова дошло до кровати. Точнее, до кровати на самом деле не дошло, но с тех пор Мерлин категорически против того, чтобы скакать на ком-то, кто устроился в его удобном кресле у мониторов. Так случайно завертелось, честное слово: он огладил шёлк пальцами, притянул к себе и выдохнул что-то в губы. Гарри не стал размениваться на ответные едкости и просто поцеловал. Очень страстно и жадно, увлекая за собой в вязкое марево похоти и вызывая желание отдаться, снова оказаться растянутым до предела и чуть дальше. С Гарри он всегда умудрялся выходить за рамки.
- Он знает твоё настоящее имя? - внезапно интересуется Эггзи, прерывая плавный рассказ. Даже после секса и яркого оргазма он не может спокойно полежать. Ёрзает, двигается, меняет положение, улучает момент, чтобы прикоснуться губами к плечу, где у Мерлина остался шрам после одной из немногочисленных операций в поле.
Мерлину режет по сердцу, что мальчик оговаривается и употребляет настоящее время. Или он делает это специально?
С каких пор ты превратился в мазохиста?..
- Конечно, - Мерлин кивает. - Как-то раз после секса он проснулся посреди ночи, разбудил меня, ушёл на кухню и вернулся с двумя кружками чая.
И началось. "Ты обо мне всё знаешь, нарыл в своих разноцветных проводах. А я вообще ничего не понимаю. Тебе не кажется это нечестным?" И тут же принялся гадать. Марк? Оливер? Арчибальд?
- Твистер. Если тебе так нужно имя для меня, можешь звать меня Твистером, - совершенно серьёзно ответил Мерлин.
У Гарри пошёл носом чай.
*
Мерлин втрахивает его в кровать так, словно у него не было секса целую вечность (сколько там живут волшебники по Гарри Поттеру?), хотя они занимались этим только на прошлой неделе. Эггзи, впрочем, не возражает против грубости. Он успел немного растянуть себя перед этим, подготовить, предвкушая.
Когда он пришёл к Мерлину впервые, бледный и решительный, он старался говорить техническим языком. Логикой, а не чувствами, которые распирали его изнутри и рвали на части, как голодные волки - добычу.
Он сказал: "Мы можем помочь друг другу".
Он сказал: "Это почти как трудовой контракт, деловое соглашение. Симбиоз".
Он сказал: "Пожалуйста. Я провёл с ним не так уж много времени, если вычесть кому, я просто не выдержу".
Под конец он сорвался.
Но Мерлин всё равно согласился.
Эггзи рассказывал о том, как впервые увидел Гарри в деле. Он много жестикулировал, пытался повторить движения и под конец стал захлёбываться словами. На щеках в какой-то момент почему-то стало мокро, и Мерлин наклонился вперёд, преодолевая расстояние между ними, и сделал ещё мокрее, проведя по ним языком. Поочерёдно: сначала по левой, потом по правой.
Эггзи спросил: "Это правда, что мой отец спас Гарри жизнь?" Мерлин кивнул и принялся расстёгивать пуговицы его рубашки, но Эггзи качнул головой, улыбнулся как-то грустно и разбито и прошептал: "Не сегодня". А потом скомкано добавил: "Спасибо, что выслушали".

Он не видит ничего постыдного в том, чтобы на пике страсти выкрикнуть имя Гарри. В этом нет ничего постыдного, потому что Мерлин, кажется, делает то же самое.
Жаль, что тут не как с Битлджусом: произнёс имя трижды, и он появится. И всё вернётся на круги своя.
Чёрт побери, иногда он совсем не против, чтобы жизнь напоминала грёбанное кино. Только не чёртову драму. Этого ему хватило ещё в детстве.
*
Эггзи никогда раньше не видел Мерлина таким потрясённым. Впрочем, он и сам, наверное, выглядит не лучше.
- Кто бы мог подумать, что вы споётесь в моё отсутствие, - говорит Гарри, заявившийся на порог дома Мерлина. Совершенно живой и всё такой же идеальный. Его не портит даже шрам на лбу.
Сознание цепляется за слово "отсутствие". Отсутствие. Как будто Гарри уезжал в командировку или на Фиджи, коктейли пить и девочек в цветастых юбках клеить. Или мальчиков в гавайских рубашках и потёртых сандалиях.
За то время, что они делили кровать и воспоминания, раздвигали щипцами свои раны на максимально возможное расстояние, они с Мерлином, кажется, начинают делить ещё и желания. Он первый подходит к Гарри и бьёт. Коротко, не замахиваясь, но рука у него крепкая.
Гарри слегка пошатывается и хватается за косяк. Смотрит на то, как Мерлина едва ли не трясёт от напряжения. От желания вдарить снова.
- Теперь твоя очередь, а, Эггзи? - он усмехается и как будто провоцирует. И за это получает от Мерлина ещё раз.
- Я думал, что потерял тебя. Мы думали, что потеряли тебя. Какого чёрта, Гарри? Какого, мать твою, чёрта?
Эггзи прерывисто вздыхает, поражаясь. Даже сейчас Мерлин не переходит на откровенную матерню, которой он сам порой до сих пор сыпал, как сахар в чай.
Гарри не бьёт в ответ, отлипает от косяка и обнимает Мерлина, шепчет едва слышно, но Эггзи подходит ближе и всё равно слышит:
- Так надо было.
И если Мерлин почти обмякает, передёргивает плечами, стряхивая напряжение, то Эггзи этого объяснения ни черта недостаточно. Он бьёт Гарри в грудь, как девчонка, совсем несильно, всё отчаянье выплёскивая во взгляде.
- Гарри... Гарри... Га...
Между именем, повторяемым, словно молитва, сквозит тысяча ругательств, и Гарри затыкает его поцелуем.
Эггзи кажется, что он не успевает и моргнуть, как они уже оказываются на кровати, и Гарри нетерпеливо сдёргивает с Мерлина свитер, а Мерлин лишает Эггзи футболки. Одежда летит прочь, и наступает время жадных поцелуев и жарких прикосновений. Серьёзно, Эггзи кажется, что в местах касаний пальцев, губ и языков у него останутся ожоги. Впечатаются в кожу, как ещё одно напоминание. Это почти настолько же больно, насколько и прекрасно.
- Спасибо, что подготовил его для нас, - ухмыляется за его спиной Гарри.
- Эггзи, заедь ему локтем в нос, мне сейчас не дотянуться, - ворчит Мерлин, устроившийся снизу. Эггзи чувствует себя куском колбасы между двумя ломтиками хлеба. Сравнение глупое, но почему-то кажется очень подходящим к ситуации.
Господи, пусть это не заканчивается.
Гарри и Мерлин работают настолько слаженно, словно и не прошёл год с момента их разлуки. Мерлин достаёт из-под подушки смазку и перекидывает Гарри, а тот начинает растягивать Эггзи, садистски медленно, явно наслаждаясь процессом.
- Гарри, я занимался этим достаточно часто в последнее время, чтобы мне не требовалась долгая прелюдия, - он почти хнычет, потому что возбуждение окатывает его в два раза сильнее. Его оглаживают везде и всюду, уделяют внимание сразу с двух сторон. Мерлин ласкает длинными сильными пальцами член, а другой рукой теребит сосок.
- Удивляюсь, как ты не укоротил ему язык за эту дерзость раньше, - словно не замечая его, хмыкает Гарри Мерлину.
- Я совершил открытие превосходного занятия для этого языка, знаешь ли... - парирует Мерлин.
Эггзи предусмотрительно не дают вставить и слова, зато ему самому кое-что вставляют. Он стонет, окутывая член Мерлина вибрацией, и прогибается, когда Гарри, даже не раздеваясь, только расстегнув ширинку, входит в него. Эггзи стискивает его мышцами и слышит короткий, но очень эмоциональный стон. Если бы он мог, он бы улыбнулся: о, оказывается, некоторые вещи универсальны для обоих джентльменов. Мысль, что ему ещё очень много предстоит изучить, отзывается трепетом и приятным предвкушением.

- Кажется, он чувствовал себя хуже, чем выглядел, - замечает Эггзи, когда они с Мерлином в две руки оглаживают усталого, отключившегося почти сразу после оргазма Гарри.
- Поверь мне, он часто сдерживает больше половины того, что хочет сказать, показать или сделать, - Мерлин закатывает глаза.
- Что, если он убежит от нас снова?
- Скажу, что ему надо устроить медосмотр в целях профилактики, и велю стоматологу вделать ему чип в зуб.
- Лучше сразу в несколько, - фыркает Эггзи и улыбается, когда Мерлин серьёзно кивает.