Мои двери всегда для вас открыты. Выходите ©
Захотелось спейринговать всех мужчин, которые есть в Шерлоке BBC, помимо перманентных вроде таксиста, Себастьяна и прочих. Диммока и Андерсона пока тоже не удалось впихнуть, как-то не представляю я их с другими. Мб, потом это исправлю. Итого я насчитала 5 мужчин: Шерлок, Джон, Грег, Майкрофт и Джим. И, соответственно, десять пейрингов. Ну, так, грубо говоря.
Джон\Шерлок, “Поход в магазин”, G, romance, fluff
Джонни и Клайд, а также Шерлок и магазинУже через две минуты после того, как он вошёл вместе с Шерлоком в сие восхитительное место, Джон сильно об этом пожалел и почти готов был согласиться с выданным во время изучения содержимого розового чемодана заявлением, что он идиот. Как и все остальные окружающие детектива люди.
Но когда эта идея только посетила его голову, она казалась ему вполне привлекательной. Как говорится, это лучше, чем ничего. Тем более, если ты живёшь с бомбой замедленного действия, которая может в любой момент начать палить по стене или заняться какими-нибудь нелицеприятными исследованиями. Например, изучать Клайда (так про себя решил называть своего второго соседа, живущего в холодильнике, доктор).
Шерлоку было скучно. Это, в общем-то, и так было понятно, но гнетущее состояние усугублялось тем, что Шерлок не переставал об этом говорить. Единственное, о чём он не ленился сообщать окружающим его в такие моменты людям, так это о собственной скуке.
Как назло, в этот день у Джона был выходной. Судьба вообще любила издеваться над мужчиной, но он старался не унывать и смотреть на жизнь оптимистично. Потому, видимо, и идиот.
-Шерлок, давай прогуляемся, - предложил доктор, когда из-за нытья детектива не смог сосредоточиться ни на посте в блоге, ни на чтении книг, ни на просмотре расслабляюще-бессмысленных передач по телевизору. К тому же, бедняга барахлил. Судя по всему, ему тоже надоело нытьё этого великовозрастного ребёнка. Пора было срочно спасать положение.
-Куда и зачем? – цепкий взгляд был устремлён прямо на мужчину, который от такого даже растерялся, хотя ответ у него уже был готов. Он даже список успел заранее составить.
-В магазин, - известил врач, уже надевая куртку.
-Мне там делать нечего, - фыркнул великий, гениальный и прекрасный во всех отношениях консультирующий детектив и отвернулся к стене. Ватсону показалось, что смайлик подмигнул Холмсу. Ответную реакцию он не увидел.
“Провокатор хренов”, - послал ему раздражённый взгляд Ватсон.
-Мне, честно говоря, тоже, - резонно заметил бывший военный. – Однако нам нужны продукты, а тебе всё равно нечем заняться.
Тело на диване пошевелилось, ноги потёрлись друг о дружку, но никакой другой реакции на этот весомый аргумент не последовало.
-Шерлок, не упрямься, - Джон нахмурился и решил, что тоже может поканючить до тех пор, пока не достанет соседа по квартире. Кажется, большим терпением тот никогда не отличался. С какой неохотой всегда объяснял Лестрейду очевидные, на его взгляд, вещи, желая поскорее приступить к дальнейшим поискам и исследованиям!
Десять минут спустя эти двое стояли в магазине: Джон с сосредоточенным видом смотрел в список, Шерлок с едва заметным отвращением оглядывал покупателей, уже налепив некоторым на лоб ярлыки-приговоры: один подделывал банковские счета, другая проиграла в карты крупную сумму, третий прошлым утром обокрал маленькую забегаловку на углу Бэйсуотер и Эдгвар-роуд..
Шерлок никогда не любил составлять список вместе с доктором, обычно предпочитая выполнения своих сиюминутных требований: то готовых сэндвичей ему купи, то крекеров заодно прихвати, а то ещё и чаю какой-то особой марки. А вот чтобы купить всё сразу и надолго – это просто нонсенс. С другой стороны, вполне себе логично: холодильник-то Клайд оккупировал. А потом их, может, снова сорвут с места, новое преступление, преследование до самой ночи и ужин в китайском круглосуточном ресторанчике. Никакого нормированного графика и никакого правильного питания.
Так вот, может, список он составлять и не любил, а вот добавлять в него пункты на ходу, как выяснилось, просто обожал. Спустя пару минут у Джона уже шла кругом голова от этих команд. “Джон, купи йогурт”, ”Джон, возьми нам крекеров”, ”Джон, положи в корзину яблоки”. Они носились по всему магазину, доктор был весь вспотевший, взмыленный, с глазами навыкате. Он едва успевал всё хватать и одновременно вместе с тем не переставал жалеть о том, что вообще предложил этому гению дедукции отправиться в магазин вместе с ним. В одиночку он бы справился куда быстрее, а потом заставил Шерлока самого бегать за этими чёртовыми крекерами.
Конец терпению настал в тот момент, когда они стояли в очереди. Холмс нашёл идеальное время для применения своих изумительных дедуктивных способностей. На женщине, которая как раз сейчас пробивала свои продукты, стоя к ним вполоборота.
-Джон, она изменяет мужу.
-Шерлок, это не…
-Я могу доказать. Видишь, она накрашена, но, тем не менее…
-Шерлок… - Джон нервно-извиняюще улыбнулся покупательнице, которая выпрямилась и посмотрела на бесцеремонного мужчину со смесью страха, подозрительности и раздражения. Кудрявый нахал при всём при этом говорил довольно громко и уверенно.
-Это же очевидно, только взгляни на её…
Недолго думая, Ватсон схватил руку соседа и сплёл пальцы. Тот внезапно замолчал и удивлённо посмотрел на компаньона. Но доктор не собирался ничего пояснять. Его вполне устраивало это молчание, а ещё в груди разливалось приятное тепло от того, что он сжимал эти тонкие изящные пальцы. Ему было так хорошо, и он не хотел ни о чём думать. Особенно о том, что рано или поздно им придётся об этом поговорить. На мгновение он даже забыл, что они находились в магазине. Ватсон мог держать его так вечно, преисполненной тихой нежности.
Джон был смущён и поэтому, уставившись в пол, не видел, как голубые, почти прозрачные глаза снова и снова скользили по чертам знакомого лица, и в уголке губ зарождалась едва заметная, тёплая улыбка…
Лестрейд\Шерлок, “И за это, и за то, и за всё прочее”, PG
Причины для ненавистиШерлок Холмс постоянно капризничает и отказывается ездить в полицейской машине на место преступления, хотя чуть ли не прыгает до потолка от счастья, когда ему звонит Лестрейд. Последний это прекрасно знает. Хотя, к сожалению, эта радость относится не к нему, а к тому, что гениальному детективу теперь есть чем заняться. Он уже не раз слышал намёки от доктора, что если не предоставить дело, дом 221B по Бэйкерт-стрит скоро рухнет. И именно за это, за эти глупые капризы, которые приходится прощать ввиду временами крайне необходимой помощи, он его ненавидит. Страстно и отчаянно.
Шерлок Холмс постоянно препирается с людьми, которые на него работают и готовы сделать для него если не всё, то очень и очень многое. Он язвит в ответ на “фрика” Донован (впрочем, справедливая реакция, несмотря на всю его чудаковатость), его намёки по поводу отсутствия интеллекта у Андерсона прозрачнее только что вымытого стекла, а про остальных и говорить нечего: стоит им попасться ему на пути, путаться под ногами, как тот готов рвать и метать. Его, видите ли, сбили с гениальной мысли, которая могла привести цепочку умозаключений к логическому завершению. На самого Лестрейда он смотрит с превосходством и порою даже презрением, мол, так давно работаешь в этой сфере, а не можешь сделать банальнейший вывод. “Что же происходит в ваших маленьких смешных мозгах?..” И за это в том числе, за эти уничижительные взгляды и реплики, за это словно бы намеренное желание настроить против себя весь Скотланд-Ярд (между нами говоря, Шерлок уже сейчас в этом преуспел), он тоже его ненавидит.
Шерлок Холмс бесцеремонен и груб. Более краткое и доступное простому человеку объяснение такого умного слова как “социопат”, которым он себя кличет. Он может оскорбить человека, который испытывает к нему определённые чувства (опять же доктор наябедничал, и, нет, не про себя, про девушку, работающую в морге), может использовать кого-то, как слугу, и, кажется, не имеет представления о том, что такое вежливость. Интересно, учили ли его этому в школе? И ходил ли он туда, учитывая, что уже в детстве наверняка был умён?
Шерлок Холмс и в этот раз приходит со своим личным доктором, спешит к месту преступления. Снова не надевает специальную форму, предоставляя это Ватсону и Лестрейду, но сам считает себя недостойным этой шуршащей гадости. Ещё один пункт, за который с чистой совестью его можно ненавидеть. За это его ненавидят все сотрудники полиции, которые обязаны соблюдать это правило. А уж Андерсон, как эксперт, больше всех. Так что этот пункт вроде бы и не считается, но всё равно числится в списке.
Несколько минут, и Шерлок отстраняется от тела, снова обходит его, смотрит с разных ракурсов. Грег очень хочет понять, как это может помочь, возможно, даже хочет спросить, но это же работа гения, не стоит её прерывать. А то потом опять будет дуться, словно ребёнок, которому не купили понравившуюся игрушку, замеченную в витрине какого-то магазина. Интересно, все гении такие… ребячливые? Несерьёзные? Он даже не может подобрать правильное определение. Настолько же странное, как и сам Шерлок. Неизменная проблема: пытаясь описать того, кого не понимаешь, непременно наталкиваешься на это препятствие – отсутствие подходящих эпитетов. Малый словарный запас. Ещё одна причина для ненависти: как-то отвратно чувствовать себя дураком рядом с почти что мальчишкой, учитывая их разницу в возрасте и поседевшие волосы Грега.
Шерлок говорит:
-Джон, осмотри труп, - и доктор послушно приступает к своей работе. А сам детектив подходит к Лестрейду и тихо произносит: - Нам надо поговорить.
Работники полиции снуют где-то внизу, чтобы своим шумом не отвлекать, но гений дедукции всё равно заталкивает инспектора в пустующую комнату осматриваемого дома, прижимает к стене и целует. Страстно и коротко, так, что Лестрейд даже не успевает ответить. На поцелуй. А вот колкости, особенно при таком количестве ненависти – это всегда пожалуйста:
-Вы – самоуверенный и нахальный тип.
-Именно за это я вам и нравлюсь, - язык скользит по влажным губам медленно, как будто соблазняя, провоцируя на дальнейшие действия. И за это, за то, что он прав, Грег тоже его ненавидит. Ненавидит так же страстно и отчаянно, как желает.
Холмсцест, “Рождественский вечер”, R, angst, OOC, AU
Коктейль из боли и обидыМайкрофт целовал Шерлока, запустив пальцы в кудрявые волосы, сжимая их, и Шерлок прикрыл глаза, отвечая, вспоминая с мучительной болью...
…он помнил время, когда восхищался Майкрофтом. Высоким, худым, всегда выглядевшим так красиво, опрятно, аккуратно, старшим братом. Но главный его плюс, главная его положительная и одновременно вместе с тем отрицательная черта заключалась в том, что он был чрезвычайно умён. Именно он, когда вечно занятой отец пропадал на работе, уделял Шерлоку внимание. Играл с ним в развивающие логическое мышление игры и не строил из себя “самого крутого”, в два счёта обставляя его как в шашки или шахматы, так и во многие другие игры, нет. Он терпеливо объяснял, показывал, какими комбинациями можно воспользоваться в том или ином случае, говорил, как важно просчитывать свои действия на несколько шагов вперёд и при этом учитывать ходы противника.
-Человек использует свой мозг всего на десять процентов, Шерлок, - говорил Майкрофт, глядя на брата, прямо в глаза, очень внимательно, зная, что младший прекрасно его понимает. Схватывает всё налету. Он никогда этого не говорил, стараясь сдерживать эмоции, подражая в этом отцу, но порою он гордился Шерлоком. Тот тянулся к знаниям, интересовался различными химическими реакциями и соединениями и уже рвался ставить опыты, не желая обладать лишь голым скелетом теории, стремясь подарить этому скелету наросты, некие мышечные образования, мускулы практики. – Но ты способен на большее. И ты сам это знаешь. Я верю в тебя, Шерлок.
Только этих слов ему было достаточно для постоянного самосовершенствования, для исследования нового и углублённого изучения старого, для того, чтобы осиливать толстые тома по физиологии и ботанике, зоологии и прочим наукам с такой же лёгкостью, с какой пятиклассники могут осиливать истории про Винни-Пуха и его глуповатых друзей. Одних лишь уверенных слов и тёплой улыбки в уголке его обычно сжатых в тонкую полоску губ.
…он помнил, как дрочил на Майкрофта. Да, гомосексуализм в его юношестве был уже разрешён, но вот за инцест никого по головке не гладили. Ни по головке, которая с мозгом в черепной коробке, ни по другой, по которой он медленно проводил большим пальцем, лаская себя под одеялом и прикусывая губу, чтобы не выдохнуть имя брата, чтобы не признаться самому себе в этом абсолютно ненормальном желании.
…он помнил, как однажды ночью Майкрофт сам пришёл к нему в спальню, забрался под одеяло, прижался и поцеловал. У Шерлока сразу же закружилась голова, и задрожали кончики тонких, “музыкальных” пальцев, которыми он впился в его плечи. Они целовались до одури, до цветных пятен перед глазами, до ярких звёзд, пестривших в темноте комнаты. Они целовались, страстно, жадно, они делили одно безумие на двоих, лаская друг друга, стараясь стонать как можно тише, словно соревнуясь в том, кто будет тише себя вести во время такого возбуждающего занятия.
…он помнил, что на следующий день Майкрофт сделал вид, будто ничего не было. Будто не было этого запаха секса на утро, будто это не Майкрофт поцеловал его где-то за ушком и прошептал ласково, что пора вставать. Следующим же днём это показалось ему каким-то слишком реалистичным сном. Больше такой близости у них никогда не было. Пожалуй, именно с этого момента он стал заклятым врагом Шерлока. Всё это было от боли и обиды. Как он мог?..
Как он мог целовать его теперь, после того, как поступил с ним подобным образом?
Глаза Шерлока гневно сверкнули, он оттолкнул брата и вытер губы рукой, словно мальчишка, который пытался показать, насколько это было неприятно. Унизить не удалось: Майкрофт был слишком пьян. Пьян осознанием того, что эти губы были всё такими же мягкими и приятными, какими он помнил их.
Шерлок бросил на него презрительный взгляд и покинул комнату, спускаясь вниз, возвращаясь к семье, сидевшей за столом. А Майкрофт всё ещё стоял, оцепеневший, невидящим взглядом уставившись в закрывшуюся дверь.
Шериарти, “Взаимоотношения”, G
Противоположности находят друг другаУ них взаимоотношения. Это можно сказать без каких-либо колебаний и сомнений. Взаимные отношения, если не вдаваться в подробности, и обоюдный интерес, если углубиться в частности. Всё строится на этих шатких “если”, как карточный домик на истрёпанных картах. Но стоит хоть одному “если” оказаться неправильным, неверным, и, упс, кажется, ещё кто-то “сыграл в ящик”, домик рассыпался множеством червей, пик, треф и бубен. Большая ли потеря? Одним больше, одним меньше, какая разница? Можно купить новую колоду карт - можно найти новых глупых людей в качестве овечек на закланье. Очередная колода. Перетасовал, выбрал понравившуюся карту, навесил на неё взрывчатку и весело посмеялся, глядя, как она захлёбывается слезами. Всего лишь шестёрка в грандиозном плане под названием “Развлеки себя и врага своего”. К сожалению, они не понимали, какую роль играли в этом. Всего лишь одна маленькая жизнь ради большой, интересной загадки. Ну, или не одна. Да кто их считает, в конце-то концов? Игра – вот что важно. Процесс, а не количество сошедших с доски фигур.
Так, во всяком случае, думает Мориарти. Шерлок почти не думает, потому что рациональная часть сознания немилосердно отказывает ему в помощи, когда он видит, что в руках врага находится его личный блоггер.
Но всё-таки проскальзывают. Проскальзывают эти мыслесравнения. Он размышляет о том, что пока у него была загадка, он и не думал об этих заложниках. Ну, может, совсем немного, той частью мозга, которая не была занята разгадыванием загадки. А Джон винил его, злился, что тот не волновался о них. Эти глупые эмоции, всегда так мешают, разве можно полагаться на них в таких серьёзных вопросах? В таких интересных и занимательных, спасающих от скуки вопросах.
Джиму и вовсе на заложников было плевать. Умрут они или не умрут, его задачей было в оба следить за Шерлоком. И, честно говоря, это ему нравилось. Этот азарт в глазах, этот интерес, это возбуждение. Вот что было главным. А взорвётся там дом от утечки газа вместе с несчастной, еле говорящей старушкой – дело, в общем-то, десятое.
Джиму интересно о Шерлоке всё. Конечно, он не раз за ним наблюдал, но иногда хотелось бы услышать что-то из первых уст. Какую-нибудь историю о беззаботном детстве или… да мало ли историй мог рассказать Шерлок. Можно было бы в какой-нибудь день развлечься по-другому: поймать самого Шерлока и поиграть с ним в “Расскажи мне о себе, или мы узнаем, какой у тебя болевой порог”. За каждую скучную историю – отрезанный палец, например. И, конечно же, не допустить слишком большой потери крови, а то игра чересчур быстро закончится. Удовольствие всегда надо растягивать, если есть такая возможность. Всегда. Ведь неизвестно, сколько у них времени, надо дорожить каждой секундой. Даже болтать с ним было забавно. О да, весьма. Весь такой напряжённый, с браунингом в руке и решительностью в глазах.
Шерлоку интересно о Джиме всё. Например, почему тот пошёл по криминальной дорожке. Его заставили туда свернуть, или его просто больше привлекала перспектива подбрасывать тела на место преступления, нежели искать виновного в чьей-либо смерти? Он даже немного завидовал, потому что Мориарти не приходилось пояснять идиотам, каким образом он пришёл к тем или иным выводам. Эта игра была “немного” нечестной: Джим старался воздействовать на него чужими жизнями, к тому же, наперёд знал ответ. А вот если бы они соревновались на равных, кто первым решил бы увлекательный ребус? Кто оказался бы быстрее? Интересно, можно ли это как-то выяснить?
Возможно, Мориарти был прав. Они были созданы друг для друга. Два гения: дедукция и криминалистика. Два скучающих человека, которые не любили традиционные способы убивания времени вроде просмотра телевизора или игры в шахматы. Всё это кажется слишком банальным и простым, совсем не для их уровня.
Это правильно, думал Шерлок, надо развлекаться по-крупному. Главное, чтобы в ходе этой интеллектуальной борьбы не пострадал Джон. Как только его жизнь снова будет вне опасности, Джим объявит следующий раунд, и скука ещё не скоро к нему вернётся.
У них были обоюдный интерес и желание развлечься. Это ведь гораздо лучше какого-нибудь там клуба по интересам, верно? Это гораздо лучше и куда занимательней…
Джим\Лестрейд, “Интересная встреча”, G, AU
Нормальное общение с ненормальным человекомПосле того взрыва всё утихло. Шерлок рвал и метал, поскольку так и не смог поймать Мориарти. Его задачей теперь стало выследить единственного в мире консультирующего злодея и сделать с ним что-нибудь нехорошее. Пожалуй, в красках описывать не стоило, хотя доктор мог бы многое указать в блоге при описании этого дела. Точнее, череды дел.
Замотавшийся в последние дни с этими не прекращающимися расследованиями Лестрейд доверил усмирение детектива Ватсону, а сам отправился домой, чтобы немного отдохнуть. Дома ждала бутылка пива, что-то просроченное, но вполне себе съедобное и, кажется, немного салата. Но это было не главное. Прежде всего он отправился в душ, а потом повалился на диван и проспал, наверное, дня два кряду. И, самое интересное, что ему никто не позвонил, хотя телефон он так и не отключил. Просто забыл. Навалившаяся усталость выбросила все мысли из головы, и это было даже к лучшему. Стало быть, за целых два дня ни одного преступления. Что могло быть лучше для инспектора, давно мечтавшего о приличных, ничем не прерываемых выходных?
Но выходные затянулись на довольно-таки долгий срок. После того случая в бассейне уровень преступности в Лондоне резко понизился, казалось, с бесследным исчезновением Мориарти у всяких правонарушителей различной степени тяжести просто отпало какое-либо желание заниматься привычным делом. Случаи, если и попадались, были обыденные, приглашать на такое Холмса не имело смысла, они разбирались сами.
Было четыре часа дня, когда инспектор Лестрейд шёл по Черинг Кросс роуд. Без какой-либо определённой цели и направления. Он просто гулял. В последний раз такое случалось с ним только на отпуске в прошлом году. И даже тогда, впрочем, как и сейчас, он не мог избавиться от этой привычки цепким внимательным взглядом провожать чуть ли не каждого прохожего, подозревая в нём потенциального убийцу или грабителя.
Инспектор и сам не понял, почему зацепился взглядом за этого парня. Да, он был довольно миловидный и одет со вкусом, но это же не повод смотреть на него дольше, чем на других. Правда, у парня была проблема: у него порвался пакет, и теперь он неуклюже пытался собрать всё сам и понести в руках. Дело бесполезное, сразу видно. Почему же он тогда пришёл ему на помощь, стал собирать продукты вместе с ним?
Когда они добрались вместе до ближайшего магазина, чтобы приобрести там пакет, уже успев выяснить имена друг друга (“Я - Грег” – “Джим. Приятно познакомиться”), Лестрейд понял, что хочет продлить это знакомство. Что ему хочется нормального общения. Не узнавать, что успели выяснить о трупе и кто первый подозреваемый, а спросить, чем человек занимается, о чём мечтает, какие у него планы на будущее. Нечто банальное, то, что составляет жизнь обычных людей. Людей, которым не приходится порою вскакивать посреди ночи и любоваться на мёртвые тела, а потом до самого утра сидеть в офисе, разбираясь с бумагами по делу.
Джим был не против, и они зашли в ближайшую кафешку. Лестрейд без зазрения совести соврал, что работает начальником отдела кадров в компании “Night&Day”, Джим скромно ответил, что возится с компьютерами и другой техникой и что многие могли бы посчитать это ужасно скучным, но вот ему, напротив, очень нравится. Грег даже немного позавидовал: временами он тоже хотел заниматься такой вот скучной работой. Копаться с компьютерами, а не с уликами. Уходить с работы и не обдумывать по приходу домой мотивы убийства и обстоятельства, при которых оно было совершено. Так утомительно…
Они поговорили и о других вещах: о погоде, о девушках, о марках машин, о тяжёлых ситуациях в жизни. Но время неумолимо близилось к вечеру, и Джиму наверняка надо было торопиться к своей девушке (“Молли, она просто очаровашка в белом халате, в морге работает”). Они заплатили за заказ поровну и вместе вышли из уютного помещения, определённо довольные беседой.
-Было приятно пообщаться с Вами, Джим, быть может, ещё увидимся, - пожимая его руку, с улыбкой проговорил Грег. Джим улыбнулся, и на мгновение полицейскому показалось, что в этой улыбке есть что-то зловещее. Но он моргнул пару раз, и наваждение пропало.
-О, я не сомневаюсь, инспектор Лестрейд…
-Откуда вы…? – хотел было поинтересоваться тот самый инспектор, но прохладная рука уже выскользнула из его собственной, и Джима поглотила толпа спешащих вперёд пешеходов.
Майкрофт\Джим, "Развлечение", G, AU
Разговоры в допросной-Вот вы и поймали меня. Наверное, распирает от гордости, а, Холмс? – так занятно было осознавать, что этот человек носит фамилию его Шерлока. Братья. Он давно знал о Майкрофте и не сомневался, что однажды попадётся в его руки. Быть может, именно к этому он и вёл всё, когда позволил детективу выстрелить в бомбу. И теперь этот человек, высокий, внимательно смотревший, стоял перед ним и чего-то ждал. А может, и не ждал, а просто изучал. Но Джиму было скучно, и его чертовски раздражала эта тишина, поэтому он продолжал говорить. Старался подначить, провоцировал на ответ. Хоть какой-нибудь.
-Тебе подарили очередной зонтик в честь этого знаменательного события? А есть какие-то особенные? Со встроенным автоматом, например, или повышенной прочностью? Они тут все такие скучные, как ты ещё не свихнулся среди них? Или ты уже давно превратился в такого же и просто отчаянно это скрываешь? В британском правительстве, наверное, нормальные люди не работают. А Майкрофт – точно твоё настоящее имя? А то твоя подружка про своё явно врёт, ты в курсе? Это что, особая узаконенная ложь? В Британском правительстве даже лгать надо по специальным законам?
Множество вопросов, целый поток, почти не прекращавшийся, и всё равно не было никакой реакции. Он всё так же стоял и смотрел. Иногда чуть усмехался, но не выглядел хоть капельку оскорблённым, задетым этими словами.
-Ты ведь понимаешь, что тебе не удастся меня остановить? Что эти стены – не преграда для меня?
Джим сидел в комнате, похожей на ту, в которой устраивают допросы в сериалах про полицию. И вот эта стена на самом деле стеной не была, там было стекло, и они смотрели, внимательно следили за каждым его движением. Вдруг он сейчас набросится на представителя британского правительства? Вдруг совершит такую ужасную глупость, за которую придётся ужесточить меры безопасности и ещё больше ограничить его? Но он не так глуп. Он был в наручниках, он улыбался, и ему хотелось поговорить. Имел же он право хоть как-то развлекаться в отсутствие возможности консультировать и убивать глупых людишек, а также лично мастерить взрывчатку на каждый случай в жизни?
И Холмс, наконец, ответил, словно вышел из оцепенения:
-Понимаю.
Голос его был безэмоциональным. Простая констатация факта, и ничего более. Можно было даже подумать, что это была какая-то искусно созданная копия, а её оригинал сейчас сидел где-нибудь в другом месте и спокойно себе кофе попивал. А это – машина.
-Как думаешь, что мне стоит сделать с Шерли, когда я выберусь отсюда? – протянул Мориарти, чтобы проверить свою теорию. Протянул неспешно, почти с удовольствием размышляя о возможных вариантах. - Может, действительно убить? Впрочем, нет, это слишком скучно. С кем мне потом играть? Может, отравить его и дать пару часов на то, чтобы определить яд и найти к нему противоядие? Это было бы интересно.
Он видел, что выражение лица Майкрофта неуловимо изменилось, и в глазах мелькнул проблеск чего-то. Наверное, злости. Или тревоги. Точно не страха. Ох уж эти человеческие слабости. Всегда есть что-то. Либо родственные связи, либо любимая жёнушка, ещё кто-нибудь. И эти слабости всегда можно нащупать. Главное – говорить всё скучным, однообразным тоном и внимательно следить за реакцией на каждое слово.
-Может, я и не смогу тебя остановить, но сделаю всё возможное, чтобы ты задержался здесь как можно дольше, - Майкрофт в мгновение ока преодолел расстояние между ними и склонился к нему, почти шипя. Удивительный дар – шипеть и при этом так приторно, фальшиво улыбаться. А в глазах огонь, в глазах злость и желание расквасить морду, треснуть ею об стол и желательно несколько раз подряд до такого состояния, чтобы мать родная потом не узнала.
А потом развернулся и ушёл, тихо прикрыв за собой дверь. Да! Да! Эта ненависть, он упивался ею, он ею наслаждался, получил извращённое удовольствие.
“А пока я не выбрался, мне и здесь будет очень даже хорошо. Ведь я могу поиграть с тобой. Могу подразнить тебя. И ты придёшь. Я ведь знаю, что придёшь, мой дорогой Холмс…”
Майкрофт\Лестрейд, “Чётко и по плану, как договорились”, PG
Сюрприз от МайкрофтаМайкрофт всегда был человеком чётким. Во всяком случае, сколько Лестрейд его знал, а знал он его уже года два точно. Бабская привычка запоминать и отмечать даты вроде первой встречи, первого поцелуя и первого секса, слава Богу, обошла его стороной. Да и Майкрофт не казался человеком, приспособленным к большому количеству праздников.
Грег мог только подозревать, но подозрения эти наверняка были верными: чёткость и педантичность были в нём с самого детства, работа в британском правительстве лишь усилила это и довела до совершенства. Иногда он позволял себе фантазии о том, как ребёнком Майкрофт следил за тем, чтобы в его бутылочке было определённое количество молока, и сурово смотрел на повара, если инструкции не выполнялись.
У старшего брата Шерлока всё всегда было чётко и по плану, как договорились. Словно некое кредо в жизни. Вполне возможно, что так оно и было, инспектор просто никогда не интересовался подобным вещами. Он и своего-то кредо не знал, что ему даст знание чужого? Они заранее договаривались о том, когда и где встретятся, порою даже о том, что именно будут есть. После этого шло уточнение: либо они могли пойти в квартиру Лестрейда и остаться там до утра, либо у Майкрофта находилась другая работа в правительстве, и после лёгкого, недолгого ужина (продолжительностью ровно в пятнадцать минут) они расходились. Иногда встречи отменялись, потому что было новое преступление, потому что у Холмса были другие неотложные дела. В общем, причины были.
И эта чёткость ему нравилась. Она давала ощущение стабильности. А педантичность делала его образ ещё более совершенным. А то знавал он на своём веку девушек, которые предпочитали на час или более опаздывать на свидание. С тех юношеских пор он очень ценил людей, которые дорожили временем, знали ему цену. И сам он был прекрасно об этом осведомлён, ведь кому, как не полицейскому, знать, что от одной минуты может зависеть чья-то жизнь в руках какого-нибудь безумца, маньяка.
Только вот была одна проблема: со временем эта стабильность, это постоянство стало ему надоедать. И он не знал, стоило ли сказать об этом прямо. В конце концов, именно он нуждался в этих отношениях. Майкрофт, казалось, был готов помахать ему ручкой при первой же претензии. Несмотря на то, что порой он не только относился к этому благосклонно, но ещё и вежливо отвечал “Я учту твои пожелания”, действительно считаясь с его мнением, то здесь этот номер мог и не прокатить. Ведь сделать что-то не по плану было не в стиле Холмса, а значит, ему придётся измениться ради Грега. С какой стати ему это делать? Выполнять его капризы просто потому, что ему что-то там надоело? Холмсу, может, надоела бесконечная человеческая глупость и тенденция к повышению уровня преступности в Лондоне, но он же из-за этого не велел убить всех людей в радиусе нескольких километров, так сказать, для собственного успокоения. Хотя нашёл, конечно, инспектор, с чем сравнить такой случай.
Сегодня у Майкрофта снова были какие-то дела, да такие важные, что даже ужин пришлось отменить. Возвращаясь из Скотланда-Ярда, Лестрейд как раз обдумывал свои мизерные по сравнению с операциями государственной важности проблемы. Добрался до дома, вставил ключ в замок и уже собрался повернуть, как понял, что дверь открыта. Мужчина вытащил ключи, зашёл, закрыл дверь и, вытащив из-за пазухи пистолет, двинулся вглубь собственной квартиры, размышляя о том, кто же умудрился к нему пробраться.
-Я рассчитывал на более тёплую встречу, - прохладно заметил тёмный силуэт в кресле. Лестрейд нашарил выключатель, щёлкнул им и обнаружил в гостиной…
-Майкрофт?..
Ошарашенный, он положил пистолет на стол. Холмс, оставив свой извечный зонтик около кресла, встал. Медленно подошёл к инспектору, обнял и, прижав к себе, поцеловал. Удивлённый Грег даже не сразу ответил. Но потом опомнился и исправил свою ошибку.
Позже, когда они лежали в кровати и Майкрофт объяснил ему, что хотел устроить сюрприз, Лестрейд, конечно же, всё понял. Тихо рассмеялся и сказал, чтобы обзавёлся ключом и в следующий раз устраивал сюрприз, как полагается, а не проникал в квартиру теми способами, которые известны только британскому правительству.
Засыпая рядом с ним, обнимая тёплого, родного Майкрофта, он думал о том, как же всё-таки хорошо, что не всё и не всегда идёт “чётко и по плану, как договаривались”…
Майкрофт\Джон, “Своеобразный”, PG, OOC, AU
Немного о МайкрофтеМайкрофт, определённо, был человеком довольно-таки… своеобразным. Джон полагал, что семья Холмсов была вся такая, без исключения. Видимо, этот метод был обратным дедукции, поскольку он судил от частного (от двух братьев, с которыми уже успел пообщаться и даже оказаться поблизости, когда они вели нежные дружеские беседы) к общему, но, честно говоря, в минуты размышлений это его всегда как-то мало заботило.
Ещё после встречи с Шерлоком он понял, что отныне ему судьбой предназначено встречать в своей жизни довольно… своеобразных людей. Он не любил применять слово “странный”, в его понимании оно всегда носило какой-то отрицательный характер, но ни Шерлок, ни Майкрофт не вызывали отрицательные эмоции. Впрочем, если вспомнить этот не всегда приятный талант за пять минут своими особыми способами выведать о твоей жизни всё и выяснить ещё больше, чем ты сам о себе знаешь… Неважно.
У Майкрофта было своеобразное понятие о беспокойстве. Как выяснилось позже, оно включало в себя похищение соседа брата и тщательное выяснение всех подробностей их жизни. Совместная жизнь их на момент допроса включала в себя один день в доме 221B по Бэйкер-стрит, общение о разных мелочах и привычках и частично – разговоры с миссис Хадсон. Впрочем, это к делу не относилось. И ничего больше.
У Майкрофта было своеобразное понятие о разговорах. Во всяком случае, когда дело касалось всё того же брата. Неизменная, шедшая просто-таки обязательным пунктом программы язвительность, а также намёки на возможность подчинения. “Не вынуждай меня приказывать”. Своеобразный старший брат, который верил, что всё ещё имеет хоть какой-то контроль над младшим.
У Майкрофта было своеобразное понимание об отношении к людям. Джону иногда интересно было узнать, как он общается с людьми, которые выше его по социальному статусу. Присутствует ли в его мимике та же приторная улыбка, заметен ли этот странный блеск в глазах. Показывает ли он своей позой, взглядом или чем-то ещё уважение. Потому что, например, когда Джон пришёл к нему в кабинет, чтобы узнать больше о чертежах Брюса Партингтона, Холмс отвернулся к столу, разбираясь с какими-то бумагами, и лишь махнул рукой в его сторону, словами пояснив, что слушает его. Обычно с собеседниками себя так не ведут. Смотрят в глаза, изредка кивают, подтверждая что-то. Иногда по поведению Майкрофта можно было судить о его склонности к экономии. Экономии слов, движений, жестов, времени. “Не тратить попусту драгоценные минуты” – будто кричало его поведение. И, тем не менее, безукоризненная вежливость, хотя можно было бы рявкнуть: “Ближе к делу” - и не размениваться на всякие мелочи.
У Майкрофта было своеобразное понятие о том, как следует показывать свою заинтересованность. И, нет, речь не о внимательных взглядах. Речь о запросе данных на определённого человека, о камерах слежения и почти незаметной охране, докладывающей о каждом шаге. Со всем этим Джон столкнулся после того, как они с Шерлоком закрыли дело о таксисте с аневризмой в мозгу. Сначала он, признаться, подумал, что это всё то же проявление беспокойства. Мало ли что доктор может натворить, с кем водиться и что задумать: Шерлок – его семья, и раз уж он старший, должен присматривать за своим таким же своеобразным братцем.
Но после визита Майкрофта на Бэйкер-стрит, когда тот довольно заметил, что дела у Шерлока идут хорошо с тех пор, как доктор находится поблизости, Джон отбросил прочь эту версию и терзался догадками до тех самых пор, пока Холмс не отправил ему SMS-ку. С приказом ожидать машины на Уигмор-стрит.
А в его кабинете он приблизился к Джону, медленно склонился и поцеловал его в губы. И Джон покраснел, понимая, что обвинять Майкрофта в подозрительности, пусть и мысленно, было нехорошо (скорее, это можно было назвать своеобразной перестраховкой). И осознание того, что это был интерес или, возможно, даже влечение, почему-то приятной волной отозвалось в теле. Это было куда лучше, чем те жуткие варианты, что доктор успел предположить, пока стоял на Уигмор-стрит.
У Майкрофта, кстати говоря, было довольно своеобразное представление о романтике, “нормальных” отношениях и прочих вещах. Но это уже совсем другая история…
Джон\Лестрейд, “Первая медицинская помощь”, G
Ранения, бинты и странные желанияДжон был рад, потому что Шерлоку снова было чем заняться. Ужасный парадокс: хочется, чтобы люди жили, чтобы не было этих убийств, чтобы снизился уровень преступности в Лондоне, и в то же время хочется, чтобы Шерлоку не было скучно. Нехорошо так думать, но какие-то там трупы – вопрос абстрактный, а скучающий детектив, способный в состоянии скуки жутких дел натворить – уже весьма конкретный.
Шерлок снова носился по квартире, а потом замирал, стоя в одной позе чуть ли не часами, бормоча что-то себе под нос, пытаясь увязать одно с другим. И снова носился, и снова замирал, говорил, думал. А Джон варил себе кофе, готовил еду, строчил что-то в блоге и старался вести себя как можно тише, послушно ожидая своего часа, того момента, когда Шерлоку понадобится телефон, который он забыл в плаще. Или ещё что-нибудь, находящееся в относительной близости от него, но не достойное внимания, которое ныне было сосредоточено на процессе разгадывания очередного криминального ребуса.
Потом снова была засада, эти мучительные минуты ожидания, а затем рывок - и преследование, бег, кругом голова, рука, сжимавшая пистолет в кармане потрёпанной, старой куртки... Такова на вкус и цвет жизнь с Шерлоком Холмсом: в один момент ты можешь сидеть на диване и, прикрыв глаза, наслаждаться его игрой на скрипке, а через несколько минут после этого, тяжело дыша, целиться в плечо маньяка со стажем.
На этот раз всё оказалось довольно простым и незатейливым (как потом сказал гений дедукции), мотивом являлась месть. Узнав общее между жертвами, можно было выяснить главного подозреваемого. Оставалось только выследить его, чем они и занялись, а потом бросились в погоню до самой фирмы, которая разорилась и теперь пустовала. Помещение было тёмным и довольно большим. Однако выход был только один, и это уже радовало. Если только этот ненормальный не собирался выпрыгнуть через какое-нибудь окно на верхних этажах, чем либо сильно затруднил бы себе побег, либо самовольно лишился жизни. Шерлоку бы это очень не понравилось.
Каким-то образом Лестрейд добился того, чтобы Шерлок разрешил ему пойти с ними. Джон предполагал, что он пригрозил ему ещё одним обыском с целью найти травку или другую запрещённую дурь, и на этот раз Холмс, видимо, решил не доводить дело до исполнения этой угрозы.
Было тихо, слышны были только их шаги и дыхание. Напряжённые, они медленно шли по этажу, пока в этой напряжённой тишине не прозвучал выстрел. Задело инспектора. Шерлок тут же бросился вслед за преступником, а вот Джону долг врача этого сделать не позволил. Отбросив пистолет, он рухнул рядом с привалившимся к стене мужчиной и велел ему убрать руку, которой он пытался остановить кровь, чтобы осмотреть рану. Ранение оказалось поверхностным, кость, определённо, не была задета. Грег отнекивался от помощи, но Джон был непреклонен и потребовал снять хотя бы пальто (а следовало бы и рубашку), чтобы кое-как перевязать рану. Во втором кармане куртки были бинты, предусмотрительно положенные туда ещё утром. На всякий случай.
Врач раскрыл упаковку и принялся аккуратно перебинтовывать плечо, сосредоточившись только на этом. Не слишком туго, но достаточно сильно, чтобы бинт держался на своём месте даже при движении. Но лучше, конечно, особо активно конечностью не пользоваться первое время. Так он Лестрейду и сказал. И только потом заметил, что тот как-то слишком часто и рвано дышал. Всё ещё не отошёл после шока? Нет же, вряд ли, опытный человек, не раз в подобных переделках бывал. Хотя, конечно, можно было списать всё на боль. Ощущения явно были не из приятных.
Но потом он склонился ниже, чтобы посмотреть на Лестрейда, убедиться, что всё нормально, что он не был чрезмерно бледен и не повредил себе что-нибудь ещё, хотя с чего бы вдруг. И Лестрейд смотрел на него, не отрываясь, смотрел на его губы. Джон сглотнул и уже приблизился, чтобы… чтобы что? …но тут послышались уверенные шаги и какой-то странный звук, словно бы чьё-то тело волочили по полу, и доктор отстранился. Встал, поворачиваясь к Шерлоку.
Однако он слышал, как сильно колотилось сердце Грега, когда он оказался слишком близко. И как сильно колотилось его собственное. Почему?..
Джим\Джон, “Один час с Джимом”, G
СделкаДжон встречает Мориарти в торговом центре и не знает, как ему себя вести и что делать. Как-то неприлично посреди магазина орать “Держи единственного в мире консультирующего злодея!” или набрасываться с кулаками, испытывая непреодолимую жажду мести за все эти игры с чужими жизнями (и его собственной, надо сказать, в том числе) и взрывчаткой.
Мориарти улыбается, довольно радостно и приветливо, словно действительно не мечтал о большем счастье, как увидеть “домашнюю зверушку” своего врага в таком месте. Медленно подходит, сокращает расстояние и вскоре чуть ли не утыкается в его нос своим, с безуминкой во взгляде проговорив:
-Привет, Джонни-бой.
Джонни-бой не отвечает, он слишком напряжён и слишком сильно хочет понять, что делает здесь Мориарти и что он задумал. Взорвать магазин? Нелогично, тогда бы он здесь не ошивался. Специально выслеживал Джона? Зачем ему? Что он хочет именно от него? Почему-то мысль, что и Мориарти, как самый обычный человек, может ходить в магазин за покупками, не укоренялась в его сознании. Слишком абсурдно.
-Представляю, о чём ты сейчас думаешь, - не дождавшись ответной реплики, взаимной радости от встречи, произносит он. – Почему, что надо, а не врезать ли и сдать полиции, пока есть такая возможность. Но всё это ужасно банально, не находишь? Давай не будем устраивать потасовку в таком месте. Предлагаю тебе сделку.
Джон хочет сразу ответить “нет”, потому что понимает: сделки с такими людьми, как Мориарти, никогда добром не заканчиваются и даже не являются им с самого начала. Но что он может? С воплями убежать из центра и надеяться, что больше никогда не увидит эту улыбку и глаза, похожие на чёрные дыры? Глупо как-то.
-И что ты предлагаешь? – чуть нахмурившись, говорит доктор.
-Ты проводишь час со мной в кафе на втором этаже, а я обещаю ничего не устраивать целую неделю, - в его глазах был азарт. Неужели всё для него – игра?..
-С чего мне тебе верить? – губы Джона сжаты в тонкую полоску.
-Ни с чего, в этом суть, - Джим улыбается так, словно он только что выиграл миллион фунтов стерлингов: широко и открыто.
Это большой риск, но Джон почему-то соглашается и идёт вслед за Мориарти. Ему кажется, что он выглядит немного нелепо с полными всякого съестного добра пакетами, когда садится за столик и говорит официанту, что ему ничего не нужно, даже не заглядывая в меню. Джим смотрит на часы, проговаривает вслух время на данный момент и просит у официанта чёрный чай без сахара, любой на его вкус. А потом говорит:
-Расскажи о себе, Джонни-бой.
Доктор удивлён. Он не ослышался? Ему интересно узнать о Джоне? Почему? И разве он уже всё не узнал? Разве он не следил за ним? Разве..?
-А что именно? – решает уточнить он.
-Что угодно, - пожимает плечами Джим и смотрит.
Подобные вопросы всегда немного выбивали его из колеи. Вот писать резюме – это пожалуйста, там надо упоминать только о том, где учился, когда и что окончил и что умеешь делать. А здесь… Что ему рассказать? Из какой области? Что будет интересно для психа, который консультировал убийц и сбежал после взрыва в злосчастном бассейне?
Джон тоже пожимает плечами и начинает рассказывать. Всё подряд, без разбора. Что в детстве ему нравилась Эмили из параллельного класса. Ему тогда было двенадцать, и он совершенно не умел целоваться, поэтому чмокнул её в щёку и передал полуграмотную любовную записку. А она так мило покраснела, щёчки розовые, голубые, как небо, глаза опустила в пол. А потом убежала на следующий урок. И через неделю вместе с матерью и отцом переехала в другую часть Лондона.
Рассказывает о том, что в детстве, ещё до Эмили, он как-то упал с велосипеда, а добрая мама привела его, заплаканного, домой и мазала йодом коленки, а потом дула и приговаривала, что у него обязательно всё пройдёт. Расхожую фразу “До свадьбы заживёт” она никогда не употребляла в своей речи. Он немного по ней скучает.
Рассказывает о том, что в Афганистане было пыльно, душно и тяжело. Что если бы он был женщиной, то плакал бы, наверное, каждый день, потому что столько смертей и крови – это слишком. Слишком много, слишком больно, слишком тяжело. Но потом всё закончилось, и вот теперь он здесь. И, пожалуй, он этому рад.
И ещё много о чём другом рассказывает, почти забыв о Мориарти, который с интересом и лёгкой, почти нежной улыбкой следит за Джоном, за тем, как меняется выражение его лица, как блестят глаза и двигаются губы.
Когда час подходит к концу, Джим вытаскивает из кармана обычных джинс деньги, придавливает их белым блюдечком из-под чашки с чаем и говорит:
-А ты забавный, Джонни-бой.
Встаёт из-за стола, склоняется к уху доктора и шепчет:
-А ты заметил, что у нас имена начинаются на одну и ту же букву?..
И уходит, всё так же улыбаясь.
Озадаченный Джон смотрит ему вслед и думает, к чему был весь этот разговор, весь этот час и конкретно этот вопрос про букву в имени.
Джон\Шерлок, “Поход в магазин”, G, romance, fluff
Джонни и Клайд, а также Шерлок и магазинУже через две минуты после того, как он вошёл вместе с Шерлоком в сие восхитительное место, Джон сильно об этом пожалел и почти готов был согласиться с выданным во время изучения содержимого розового чемодана заявлением, что он идиот. Как и все остальные окружающие детектива люди.
Но когда эта идея только посетила его голову, она казалась ему вполне привлекательной. Как говорится, это лучше, чем ничего. Тем более, если ты живёшь с бомбой замедленного действия, которая может в любой момент начать палить по стене или заняться какими-нибудь нелицеприятными исследованиями. Например, изучать Клайда (так про себя решил называть своего второго соседа, живущего в холодильнике, доктор).
Шерлоку было скучно. Это, в общем-то, и так было понятно, но гнетущее состояние усугублялось тем, что Шерлок не переставал об этом говорить. Единственное, о чём он не ленился сообщать окружающим его в такие моменты людям, так это о собственной скуке.
Как назло, в этот день у Джона был выходной. Судьба вообще любила издеваться над мужчиной, но он старался не унывать и смотреть на жизнь оптимистично. Потому, видимо, и идиот.
-Шерлок, давай прогуляемся, - предложил доктор, когда из-за нытья детектива не смог сосредоточиться ни на посте в блоге, ни на чтении книг, ни на просмотре расслабляюще-бессмысленных передач по телевизору. К тому же, бедняга барахлил. Судя по всему, ему тоже надоело нытьё этого великовозрастного ребёнка. Пора было срочно спасать положение.
-Куда и зачем? – цепкий взгляд был устремлён прямо на мужчину, который от такого даже растерялся, хотя ответ у него уже был готов. Он даже список успел заранее составить.
-В магазин, - известил врач, уже надевая куртку.
-Мне там делать нечего, - фыркнул великий, гениальный и прекрасный во всех отношениях консультирующий детектив и отвернулся к стене. Ватсону показалось, что смайлик подмигнул Холмсу. Ответную реакцию он не увидел.
“Провокатор хренов”, - послал ему раздражённый взгляд Ватсон.
-Мне, честно говоря, тоже, - резонно заметил бывший военный. – Однако нам нужны продукты, а тебе всё равно нечем заняться.
Тело на диване пошевелилось, ноги потёрлись друг о дружку, но никакой другой реакции на этот весомый аргумент не последовало.
-Шерлок, не упрямься, - Джон нахмурился и решил, что тоже может поканючить до тех пор, пока не достанет соседа по квартире. Кажется, большим терпением тот никогда не отличался. С какой неохотой всегда объяснял Лестрейду очевидные, на его взгляд, вещи, желая поскорее приступить к дальнейшим поискам и исследованиям!
Десять минут спустя эти двое стояли в магазине: Джон с сосредоточенным видом смотрел в список, Шерлок с едва заметным отвращением оглядывал покупателей, уже налепив некоторым на лоб ярлыки-приговоры: один подделывал банковские счета, другая проиграла в карты крупную сумму, третий прошлым утром обокрал маленькую забегаловку на углу Бэйсуотер и Эдгвар-роуд..
Шерлок никогда не любил составлять список вместе с доктором, обычно предпочитая выполнения своих сиюминутных требований: то готовых сэндвичей ему купи, то крекеров заодно прихвати, а то ещё и чаю какой-то особой марки. А вот чтобы купить всё сразу и надолго – это просто нонсенс. С другой стороны, вполне себе логично: холодильник-то Клайд оккупировал. А потом их, может, снова сорвут с места, новое преступление, преследование до самой ночи и ужин в китайском круглосуточном ресторанчике. Никакого нормированного графика и никакого правильного питания.
Так вот, может, список он составлять и не любил, а вот добавлять в него пункты на ходу, как выяснилось, просто обожал. Спустя пару минут у Джона уже шла кругом голова от этих команд. “Джон, купи йогурт”, ”Джон, возьми нам крекеров”, ”Джон, положи в корзину яблоки”. Они носились по всему магазину, доктор был весь вспотевший, взмыленный, с глазами навыкате. Он едва успевал всё хватать и одновременно вместе с тем не переставал жалеть о том, что вообще предложил этому гению дедукции отправиться в магазин вместе с ним. В одиночку он бы справился куда быстрее, а потом заставил Шерлока самого бегать за этими чёртовыми крекерами.
Конец терпению настал в тот момент, когда они стояли в очереди. Холмс нашёл идеальное время для применения своих изумительных дедуктивных способностей. На женщине, которая как раз сейчас пробивала свои продукты, стоя к ним вполоборота.
-Джон, она изменяет мужу.
-Шерлок, это не…
-Я могу доказать. Видишь, она накрашена, но, тем не менее…
-Шерлок… - Джон нервно-извиняюще улыбнулся покупательнице, которая выпрямилась и посмотрела на бесцеремонного мужчину со смесью страха, подозрительности и раздражения. Кудрявый нахал при всём при этом говорил довольно громко и уверенно.
-Это же очевидно, только взгляни на её…
Недолго думая, Ватсон схватил руку соседа и сплёл пальцы. Тот внезапно замолчал и удивлённо посмотрел на компаньона. Но доктор не собирался ничего пояснять. Его вполне устраивало это молчание, а ещё в груди разливалось приятное тепло от того, что он сжимал эти тонкие изящные пальцы. Ему было так хорошо, и он не хотел ни о чём думать. Особенно о том, что рано или поздно им придётся об этом поговорить. На мгновение он даже забыл, что они находились в магазине. Ватсон мог держать его так вечно, преисполненной тихой нежности.
Джон был смущён и поэтому, уставившись в пол, не видел, как голубые, почти прозрачные глаза снова и снова скользили по чертам знакомого лица, и в уголке губ зарождалась едва заметная, тёплая улыбка…
Лестрейд\Шерлок, “И за это, и за то, и за всё прочее”, PG
Причины для ненавистиШерлок Холмс постоянно капризничает и отказывается ездить в полицейской машине на место преступления, хотя чуть ли не прыгает до потолка от счастья, когда ему звонит Лестрейд. Последний это прекрасно знает. Хотя, к сожалению, эта радость относится не к нему, а к тому, что гениальному детективу теперь есть чем заняться. Он уже не раз слышал намёки от доктора, что если не предоставить дело, дом 221B по Бэйкерт-стрит скоро рухнет. И именно за это, за эти глупые капризы, которые приходится прощать ввиду временами крайне необходимой помощи, он его ненавидит. Страстно и отчаянно.
Шерлок Холмс постоянно препирается с людьми, которые на него работают и готовы сделать для него если не всё, то очень и очень многое. Он язвит в ответ на “фрика” Донован (впрочем, справедливая реакция, несмотря на всю его чудаковатость), его намёки по поводу отсутствия интеллекта у Андерсона прозрачнее только что вымытого стекла, а про остальных и говорить нечего: стоит им попасться ему на пути, путаться под ногами, как тот готов рвать и метать. Его, видите ли, сбили с гениальной мысли, которая могла привести цепочку умозаключений к логическому завершению. На самого Лестрейда он смотрит с превосходством и порою даже презрением, мол, так давно работаешь в этой сфере, а не можешь сделать банальнейший вывод. “Что же происходит в ваших маленьких смешных мозгах?..” И за это в том числе, за эти уничижительные взгляды и реплики, за это словно бы намеренное желание настроить против себя весь Скотланд-Ярд (между нами говоря, Шерлок уже сейчас в этом преуспел), он тоже его ненавидит.
Шерлок Холмс бесцеремонен и груб. Более краткое и доступное простому человеку объяснение такого умного слова как “социопат”, которым он себя кличет. Он может оскорбить человека, который испытывает к нему определённые чувства (опять же доктор наябедничал, и, нет, не про себя, про девушку, работающую в морге), может использовать кого-то, как слугу, и, кажется, не имеет представления о том, что такое вежливость. Интересно, учили ли его этому в школе? И ходил ли он туда, учитывая, что уже в детстве наверняка был умён?
Шерлок Холмс и в этот раз приходит со своим личным доктором, спешит к месту преступления. Снова не надевает специальную форму, предоставляя это Ватсону и Лестрейду, но сам считает себя недостойным этой шуршащей гадости. Ещё один пункт, за который с чистой совестью его можно ненавидеть. За это его ненавидят все сотрудники полиции, которые обязаны соблюдать это правило. А уж Андерсон, как эксперт, больше всех. Так что этот пункт вроде бы и не считается, но всё равно числится в списке.
Несколько минут, и Шерлок отстраняется от тела, снова обходит его, смотрит с разных ракурсов. Грег очень хочет понять, как это может помочь, возможно, даже хочет спросить, но это же работа гения, не стоит её прерывать. А то потом опять будет дуться, словно ребёнок, которому не купили понравившуюся игрушку, замеченную в витрине какого-то магазина. Интересно, все гении такие… ребячливые? Несерьёзные? Он даже не может подобрать правильное определение. Настолько же странное, как и сам Шерлок. Неизменная проблема: пытаясь описать того, кого не понимаешь, непременно наталкиваешься на это препятствие – отсутствие подходящих эпитетов. Малый словарный запас. Ещё одна причина для ненависти: как-то отвратно чувствовать себя дураком рядом с почти что мальчишкой, учитывая их разницу в возрасте и поседевшие волосы Грега.
Шерлок говорит:
-Джон, осмотри труп, - и доктор послушно приступает к своей работе. А сам детектив подходит к Лестрейду и тихо произносит: - Нам надо поговорить.
Работники полиции снуют где-то внизу, чтобы своим шумом не отвлекать, но гений дедукции всё равно заталкивает инспектора в пустующую комнату осматриваемого дома, прижимает к стене и целует. Страстно и коротко, так, что Лестрейд даже не успевает ответить. На поцелуй. А вот колкости, особенно при таком количестве ненависти – это всегда пожалуйста:
-Вы – самоуверенный и нахальный тип.
-Именно за это я вам и нравлюсь, - язык скользит по влажным губам медленно, как будто соблазняя, провоцируя на дальнейшие действия. И за это, за то, что он прав, Грег тоже его ненавидит. Ненавидит так же страстно и отчаянно, как желает.
Холмсцест, “Рождественский вечер”, R, angst, OOC, AU
Коктейль из боли и обидыМайкрофт целовал Шерлока, запустив пальцы в кудрявые волосы, сжимая их, и Шерлок прикрыл глаза, отвечая, вспоминая с мучительной болью...
…он помнил время, когда восхищался Майкрофтом. Высоким, худым, всегда выглядевшим так красиво, опрятно, аккуратно, старшим братом. Но главный его плюс, главная его положительная и одновременно вместе с тем отрицательная черта заключалась в том, что он был чрезвычайно умён. Именно он, когда вечно занятой отец пропадал на работе, уделял Шерлоку внимание. Играл с ним в развивающие логическое мышление игры и не строил из себя “самого крутого”, в два счёта обставляя его как в шашки или шахматы, так и во многие другие игры, нет. Он терпеливо объяснял, показывал, какими комбинациями можно воспользоваться в том или ином случае, говорил, как важно просчитывать свои действия на несколько шагов вперёд и при этом учитывать ходы противника.
-Человек использует свой мозг всего на десять процентов, Шерлок, - говорил Майкрофт, глядя на брата, прямо в глаза, очень внимательно, зная, что младший прекрасно его понимает. Схватывает всё налету. Он никогда этого не говорил, стараясь сдерживать эмоции, подражая в этом отцу, но порою он гордился Шерлоком. Тот тянулся к знаниям, интересовался различными химическими реакциями и соединениями и уже рвался ставить опыты, не желая обладать лишь голым скелетом теории, стремясь подарить этому скелету наросты, некие мышечные образования, мускулы практики. – Но ты способен на большее. И ты сам это знаешь. Я верю в тебя, Шерлок.
Только этих слов ему было достаточно для постоянного самосовершенствования, для исследования нового и углублённого изучения старого, для того, чтобы осиливать толстые тома по физиологии и ботанике, зоологии и прочим наукам с такой же лёгкостью, с какой пятиклассники могут осиливать истории про Винни-Пуха и его глуповатых друзей. Одних лишь уверенных слов и тёплой улыбки в уголке его обычно сжатых в тонкую полоску губ.
…он помнил, как дрочил на Майкрофта. Да, гомосексуализм в его юношестве был уже разрешён, но вот за инцест никого по головке не гладили. Ни по головке, которая с мозгом в черепной коробке, ни по другой, по которой он медленно проводил большим пальцем, лаская себя под одеялом и прикусывая губу, чтобы не выдохнуть имя брата, чтобы не признаться самому себе в этом абсолютно ненормальном желании.
…он помнил, как однажды ночью Майкрофт сам пришёл к нему в спальню, забрался под одеяло, прижался и поцеловал. У Шерлока сразу же закружилась голова, и задрожали кончики тонких, “музыкальных” пальцев, которыми он впился в его плечи. Они целовались до одури, до цветных пятен перед глазами, до ярких звёзд, пестривших в темноте комнаты. Они целовались, страстно, жадно, они делили одно безумие на двоих, лаская друг друга, стараясь стонать как можно тише, словно соревнуясь в том, кто будет тише себя вести во время такого возбуждающего занятия.
…он помнил, что на следующий день Майкрофт сделал вид, будто ничего не было. Будто не было этого запаха секса на утро, будто это не Майкрофт поцеловал его где-то за ушком и прошептал ласково, что пора вставать. Следующим же днём это показалось ему каким-то слишком реалистичным сном. Больше такой близости у них никогда не было. Пожалуй, именно с этого момента он стал заклятым врагом Шерлока. Всё это было от боли и обиды. Как он мог?..
Как он мог целовать его теперь, после того, как поступил с ним подобным образом?
Глаза Шерлока гневно сверкнули, он оттолкнул брата и вытер губы рукой, словно мальчишка, который пытался показать, насколько это было неприятно. Унизить не удалось: Майкрофт был слишком пьян. Пьян осознанием того, что эти губы были всё такими же мягкими и приятными, какими он помнил их.
Шерлок бросил на него презрительный взгляд и покинул комнату, спускаясь вниз, возвращаясь к семье, сидевшей за столом. А Майкрофт всё ещё стоял, оцепеневший, невидящим взглядом уставившись в закрывшуюся дверь.
Шериарти, “Взаимоотношения”, G
Противоположности находят друг другаУ них взаимоотношения. Это можно сказать без каких-либо колебаний и сомнений. Взаимные отношения, если не вдаваться в подробности, и обоюдный интерес, если углубиться в частности. Всё строится на этих шатких “если”, как карточный домик на истрёпанных картах. Но стоит хоть одному “если” оказаться неправильным, неверным, и, упс, кажется, ещё кто-то “сыграл в ящик”, домик рассыпался множеством червей, пик, треф и бубен. Большая ли потеря? Одним больше, одним меньше, какая разница? Можно купить новую колоду карт - можно найти новых глупых людей в качестве овечек на закланье. Очередная колода. Перетасовал, выбрал понравившуюся карту, навесил на неё взрывчатку и весело посмеялся, глядя, как она захлёбывается слезами. Всего лишь шестёрка в грандиозном плане под названием “Развлеки себя и врага своего”. К сожалению, они не понимали, какую роль играли в этом. Всего лишь одна маленькая жизнь ради большой, интересной загадки. Ну, или не одна. Да кто их считает, в конце-то концов? Игра – вот что важно. Процесс, а не количество сошедших с доски фигур.
Так, во всяком случае, думает Мориарти. Шерлок почти не думает, потому что рациональная часть сознания немилосердно отказывает ему в помощи, когда он видит, что в руках врага находится его личный блоггер.
Но всё-таки проскальзывают. Проскальзывают эти мыслесравнения. Он размышляет о том, что пока у него была загадка, он и не думал об этих заложниках. Ну, может, совсем немного, той частью мозга, которая не была занята разгадыванием загадки. А Джон винил его, злился, что тот не волновался о них. Эти глупые эмоции, всегда так мешают, разве можно полагаться на них в таких серьёзных вопросах? В таких интересных и занимательных, спасающих от скуки вопросах.
Джиму и вовсе на заложников было плевать. Умрут они или не умрут, его задачей было в оба следить за Шерлоком. И, честно говоря, это ему нравилось. Этот азарт в глазах, этот интерес, это возбуждение. Вот что было главным. А взорвётся там дом от утечки газа вместе с несчастной, еле говорящей старушкой – дело, в общем-то, десятое.
Джиму интересно о Шерлоке всё. Конечно, он не раз за ним наблюдал, но иногда хотелось бы услышать что-то из первых уст. Какую-нибудь историю о беззаботном детстве или… да мало ли историй мог рассказать Шерлок. Можно было бы в какой-нибудь день развлечься по-другому: поймать самого Шерлока и поиграть с ним в “Расскажи мне о себе, или мы узнаем, какой у тебя болевой порог”. За каждую скучную историю – отрезанный палец, например. И, конечно же, не допустить слишком большой потери крови, а то игра чересчур быстро закончится. Удовольствие всегда надо растягивать, если есть такая возможность. Всегда. Ведь неизвестно, сколько у них времени, надо дорожить каждой секундой. Даже болтать с ним было забавно. О да, весьма. Весь такой напряжённый, с браунингом в руке и решительностью в глазах.
Шерлоку интересно о Джиме всё. Например, почему тот пошёл по криминальной дорожке. Его заставили туда свернуть, или его просто больше привлекала перспектива подбрасывать тела на место преступления, нежели искать виновного в чьей-либо смерти? Он даже немного завидовал, потому что Мориарти не приходилось пояснять идиотам, каким образом он пришёл к тем или иным выводам. Эта игра была “немного” нечестной: Джим старался воздействовать на него чужими жизнями, к тому же, наперёд знал ответ. А вот если бы они соревновались на равных, кто первым решил бы увлекательный ребус? Кто оказался бы быстрее? Интересно, можно ли это как-то выяснить?
Возможно, Мориарти был прав. Они были созданы друг для друга. Два гения: дедукция и криминалистика. Два скучающих человека, которые не любили традиционные способы убивания времени вроде просмотра телевизора или игры в шахматы. Всё это кажется слишком банальным и простым, совсем не для их уровня.
Это правильно, думал Шерлок, надо развлекаться по-крупному. Главное, чтобы в ходе этой интеллектуальной борьбы не пострадал Джон. Как только его жизнь снова будет вне опасности, Джим объявит следующий раунд, и скука ещё не скоро к нему вернётся.
У них были обоюдный интерес и желание развлечься. Это ведь гораздо лучше какого-нибудь там клуба по интересам, верно? Это гораздо лучше и куда занимательней…
Джим\Лестрейд, “Интересная встреча”, G, AU
Нормальное общение с ненормальным человекомПосле того взрыва всё утихло. Шерлок рвал и метал, поскольку так и не смог поймать Мориарти. Его задачей теперь стало выследить единственного в мире консультирующего злодея и сделать с ним что-нибудь нехорошее. Пожалуй, в красках описывать не стоило, хотя доктор мог бы многое указать в блоге при описании этого дела. Точнее, череды дел.
Замотавшийся в последние дни с этими не прекращающимися расследованиями Лестрейд доверил усмирение детектива Ватсону, а сам отправился домой, чтобы немного отдохнуть. Дома ждала бутылка пива, что-то просроченное, но вполне себе съедобное и, кажется, немного салата. Но это было не главное. Прежде всего он отправился в душ, а потом повалился на диван и проспал, наверное, дня два кряду. И, самое интересное, что ему никто не позвонил, хотя телефон он так и не отключил. Просто забыл. Навалившаяся усталость выбросила все мысли из головы, и это было даже к лучшему. Стало быть, за целых два дня ни одного преступления. Что могло быть лучше для инспектора, давно мечтавшего о приличных, ничем не прерываемых выходных?
Но выходные затянулись на довольно-таки долгий срок. После того случая в бассейне уровень преступности в Лондоне резко понизился, казалось, с бесследным исчезновением Мориарти у всяких правонарушителей различной степени тяжести просто отпало какое-либо желание заниматься привычным делом. Случаи, если и попадались, были обыденные, приглашать на такое Холмса не имело смысла, они разбирались сами.
Было четыре часа дня, когда инспектор Лестрейд шёл по Черинг Кросс роуд. Без какой-либо определённой цели и направления. Он просто гулял. В последний раз такое случалось с ним только на отпуске в прошлом году. И даже тогда, впрочем, как и сейчас, он не мог избавиться от этой привычки цепким внимательным взглядом провожать чуть ли не каждого прохожего, подозревая в нём потенциального убийцу или грабителя.
Инспектор и сам не понял, почему зацепился взглядом за этого парня. Да, он был довольно миловидный и одет со вкусом, но это же не повод смотреть на него дольше, чем на других. Правда, у парня была проблема: у него порвался пакет, и теперь он неуклюже пытался собрать всё сам и понести в руках. Дело бесполезное, сразу видно. Почему же он тогда пришёл ему на помощь, стал собирать продукты вместе с ним?
Когда они добрались вместе до ближайшего магазина, чтобы приобрести там пакет, уже успев выяснить имена друг друга (“Я - Грег” – “Джим. Приятно познакомиться”), Лестрейд понял, что хочет продлить это знакомство. Что ему хочется нормального общения. Не узнавать, что успели выяснить о трупе и кто первый подозреваемый, а спросить, чем человек занимается, о чём мечтает, какие у него планы на будущее. Нечто банальное, то, что составляет жизнь обычных людей. Людей, которым не приходится порою вскакивать посреди ночи и любоваться на мёртвые тела, а потом до самого утра сидеть в офисе, разбираясь с бумагами по делу.
Джим был не против, и они зашли в ближайшую кафешку. Лестрейд без зазрения совести соврал, что работает начальником отдела кадров в компании “Night&Day”, Джим скромно ответил, что возится с компьютерами и другой техникой и что многие могли бы посчитать это ужасно скучным, но вот ему, напротив, очень нравится. Грег даже немного позавидовал: временами он тоже хотел заниматься такой вот скучной работой. Копаться с компьютерами, а не с уликами. Уходить с работы и не обдумывать по приходу домой мотивы убийства и обстоятельства, при которых оно было совершено. Так утомительно…
Они поговорили и о других вещах: о погоде, о девушках, о марках машин, о тяжёлых ситуациях в жизни. Но время неумолимо близилось к вечеру, и Джиму наверняка надо было торопиться к своей девушке (“Молли, она просто очаровашка в белом халате, в морге работает”). Они заплатили за заказ поровну и вместе вышли из уютного помещения, определённо довольные беседой.
-Было приятно пообщаться с Вами, Джим, быть может, ещё увидимся, - пожимая его руку, с улыбкой проговорил Грег. Джим улыбнулся, и на мгновение полицейскому показалось, что в этой улыбке есть что-то зловещее. Но он моргнул пару раз, и наваждение пропало.
-О, я не сомневаюсь, инспектор Лестрейд…
-Откуда вы…? – хотел было поинтересоваться тот самый инспектор, но прохладная рука уже выскользнула из его собственной, и Джима поглотила толпа спешащих вперёд пешеходов.
Майкрофт\Джим, "Развлечение", G, AU
Разговоры в допросной-Вот вы и поймали меня. Наверное, распирает от гордости, а, Холмс? – так занятно было осознавать, что этот человек носит фамилию его Шерлока. Братья. Он давно знал о Майкрофте и не сомневался, что однажды попадётся в его руки. Быть может, именно к этому он и вёл всё, когда позволил детективу выстрелить в бомбу. И теперь этот человек, высокий, внимательно смотревший, стоял перед ним и чего-то ждал. А может, и не ждал, а просто изучал. Но Джиму было скучно, и его чертовски раздражала эта тишина, поэтому он продолжал говорить. Старался подначить, провоцировал на ответ. Хоть какой-нибудь.
-Тебе подарили очередной зонтик в честь этого знаменательного события? А есть какие-то особенные? Со встроенным автоматом, например, или повышенной прочностью? Они тут все такие скучные, как ты ещё не свихнулся среди них? Или ты уже давно превратился в такого же и просто отчаянно это скрываешь? В британском правительстве, наверное, нормальные люди не работают. А Майкрофт – точно твоё настоящее имя? А то твоя подружка про своё явно врёт, ты в курсе? Это что, особая узаконенная ложь? В Британском правительстве даже лгать надо по специальным законам?
Множество вопросов, целый поток, почти не прекращавшийся, и всё равно не было никакой реакции. Он всё так же стоял и смотрел. Иногда чуть усмехался, но не выглядел хоть капельку оскорблённым, задетым этими словами.
-Ты ведь понимаешь, что тебе не удастся меня остановить? Что эти стены – не преграда для меня?
Джим сидел в комнате, похожей на ту, в которой устраивают допросы в сериалах про полицию. И вот эта стена на самом деле стеной не была, там было стекло, и они смотрели, внимательно следили за каждым его движением. Вдруг он сейчас набросится на представителя британского правительства? Вдруг совершит такую ужасную глупость, за которую придётся ужесточить меры безопасности и ещё больше ограничить его? Но он не так глуп. Он был в наручниках, он улыбался, и ему хотелось поговорить. Имел же он право хоть как-то развлекаться в отсутствие возможности консультировать и убивать глупых людишек, а также лично мастерить взрывчатку на каждый случай в жизни?
И Холмс, наконец, ответил, словно вышел из оцепенения:
-Понимаю.
Голос его был безэмоциональным. Простая констатация факта, и ничего более. Можно было даже подумать, что это была какая-то искусно созданная копия, а её оригинал сейчас сидел где-нибудь в другом месте и спокойно себе кофе попивал. А это – машина.
-Как думаешь, что мне стоит сделать с Шерли, когда я выберусь отсюда? – протянул Мориарти, чтобы проверить свою теорию. Протянул неспешно, почти с удовольствием размышляя о возможных вариантах. - Может, действительно убить? Впрочем, нет, это слишком скучно. С кем мне потом играть? Может, отравить его и дать пару часов на то, чтобы определить яд и найти к нему противоядие? Это было бы интересно.
Он видел, что выражение лица Майкрофта неуловимо изменилось, и в глазах мелькнул проблеск чего-то. Наверное, злости. Или тревоги. Точно не страха. Ох уж эти человеческие слабости. Всегда есть что-то. Либо родственные связи, либо любимая жёнушка, ещё кто-нибудь. И эти слабости всегда можно нащупать. Главное – говорить всё скучным, однообразным тоном и внимательно следить за реакцией на каждое слово.
-Может, я и не смогу тебя остановить, но сделаю всё возможное, чтобы ты задержался здесь как можно дольше, - Майкрофт в мгновение ока преодолел расстояние между ними и склонился к нему, почти шипя. Удивительный дар – шипеть и при этом так приторно, фальшиво улыбаться. А в глазах огонь, в глазах злость и желание расквасить морду, треснуть ею об стол и желательно несколько раз подряд до такого состояния, чтобы мать родная потом не узнала.
А потом развернулся и ушёл, тихо прикрыв за собой дверь. Да! Да! Эта ненависть, он упивался ею, он ею наслаждался, получил извращённое удовольствие.
“А пока я не выбрался, мне и здесь будет очень даже хорошо. Ведь я могу поиграть с тобой. Могу подразнить тебя. И ты придёшь. Я ведь знаю, что придёшь, мой дорогой Холмс…”
Майкрофт\Лестрейд, “Чётко и по плану, как договорились”, PG
Сюрприз от МайкрофтаМайкрофт всегда был человеком чётким. Во всяком случае, сколько Лестрейд его знал, а знал он его уже года два точно. Бабская привычка запоминать и отмечать даты вроде первой встречи, первого поцелуя и первого секса, слава Богу, обошла его стороной. Да и Майкрофт не казался человеком, приспособленным к большому количеству праздников.
Грег мог только подозревать, но подозрения эти наверняка были верными: чёткость и педантичность были в нём с самого детства, работа в британском правительстве лишь усилила это и довела до совершенства. Иногда он позволял себе фантазии о том, как ребёнком Майкрофт следил за тем, чтобы в его бутылочке было определённое количество молока, и сурово смотрел на повара, если инструкции не выполнялись.
У старшего брата Шерлока всё всегда было чётко и по плану, как договорились. Словно некое кредо в жизни. Вполне возможно, что так оно и было, инспектор просто никогда не интересовался подобным вещами. Он и своего-то кредо не знал, что ему даст знание чужого? Они заранее договаривались о том, когда и где встретятся, порою даже о том, что именно будут есть. После этого шло уточнение: либо они могли пойти в квартиру Лестрейда и остаться там до утра, либо у Майкрофта находилась другая работа в правительстве, и после лёгкого, недолгого ужина (продолжительностью ровно в пятнадцать минут) они расходились. Иногда встречи отменялись, потому что было новое преступление, потому что у Холмса были другие неотложные дела. В общем, причины были.
И эта чёткость ему нравилась. Она давала ощущение стабильности. А педантичность делала его образ ещё более совершенным. А то знавал он на своём веку девушек, которые предпочитали на час или более опаздывать на свидание. С тех юношеских пор он очень ценил людей, которые дорожили временем, знали ему цену. И сам он был прекрасно об этом осведомлён, ведь кому, как не полицейскому, знать, что от одной минуты может зависеть чья-то жизнь в руках какого-нибудь безумца, маньяка.
Только вот была одна проблема: со временем эта стабильность, это постоянство стало ему надоедать. И он не знал, стоило ли сказать об этом прямо. В конце концов, именно он нуждался в этих отношениях. Майкрофт, казалось, был готов помахать ему ручкой при первой же претензии. Несмотря на то, что порой он не только относился к этому благосклонно, но ещё и вежливо отвечал “Я учту твои пожелания”, действительно считаясь с его мнением, то здесь этот номер мог и не прокатить. Ведь сделать что-то не по плану было не в стиле Холмса, а значит, ему придётся измениться ради Грега. С какой стати ему это делать? Выполнять его капризы просто потому, что ему что-то там надоело? Холмсу, может, надоела бесконечная человеческая глупость и тенденция к повышению уровня преступности в Лондоне, но он же из-за этого не велел убить всех людей в радиусе нескольких километров, так сказать, для собственного успокоения. Хотя нашёл, конечно, инспектор, с чем сравнить такой случай.
Сегодня у Майкрофта снова были какие-то дела, да такие важные, что даже ужин пришлось отменить. Возвращаясь из Скотланда-Ярда, Лестрейд как раз обдумывал свои мизерные по сравнению с операциями государственной важности проблемы. Добрался до дома, вставил ключ в замок и уже собрался повернуть, как понял, что дверь открыта. Мужчина вытащил ключи, зашёл, закрыл дверь и, вытащив из-за пазухи пистолет, двинулся вглубь собственной квартиры, размышляя о том, кто же умудрился к нему пробраться.
-Я рассчитывал на более тёплую встречу, - прохладно заметил тёмный силуэт в кресле. Лестрейд нашарил выключатель, щёлкнул им и обнаружил в гостиной…
-Майкрофт?..
Ошарашенный, он положил пистолет на стол. Холмс, оставив свой извечный зонтик около кресла, встал. Медленно подошёл к инспектору, обнял и, прижав к себе, поцеловал. Удивлённый Грег даже не сразу ответил. Но потом опомнился и исправил свою ошибку.
Позже, когда они лежали в кровати и Майкрофт объяснил ему, что хотел устроить сюрприз, Лестрейд, конечно же, всё понял. Тихо рассмеялся и сказал, чтобы обзавёлся ключом и в следующий раз устраивал сюрприз, как полагается, а не проникал в квартиру теми способами, которые известны только британскому правительству.
Засыпая рядом с ним, обнимая тёплого, родного Майкрофта, он думал о том, как же всё-таки хорошо, что не всё и не всегда идёт “чётко и по плану, как договаривались”…
Майкрофт\Джон, “Своеобразный”, PG, OOC, AU
Немного о МайкрофтеМайкрофт, определённо, был человеком довольно-таки… своеобразным. Джон полагал, что семья Холмсов была вся такая, без исключения. Видимо, этот метод был обратным дедукции, поскольку он судил от частного (от двух братьев, с которыми уже успел пообщаться и даже оказаться поблизости, когда они вели нежные дружеские беседы) к общему, но, честно говоря, в минуты размышлений это его всегда как-то мало заботило.
Ещё после встречи с Шерлоком он понял, что отныне ему судьбой предназначено встречать в своей жизни довольно… своеобразных людей. Он не любил применять слово “странный”, в его понимании оно всегда носило какой-то отрицательный характер, но ни Шерлок, ни Майкрофт не вызывали отрицательные эмоции. Впрочем, если вспомнить этот не всегда приятный талант за пять минут своими особыми способами выведать о твоей жизни всё и выяснить ещё больше, чем ты сам о себе знаешь… Неважно.
У Майкрофта было своеобразное понятие о беспокойстве. Как выяснилось позже, оно включало в себя похищение соседа брата и тщательное выяснение всех подробностей их жизни. Совместная жизнь их на момент допроса включала в себя один день в доме 221B по Бэйкер-стрит, общение о разных мелочах и привычках и частично – разговоры с миссис Хадсон. Впрочем, это к делу не относилось. И ничего больше.
У Майкрофта было своеобразное понятие о разговорах. Во всяком случае, когда дело касалось всё того же брата. Неизменная, шедшая просто-таки обязательным пунктом программы язвительность, а также намёки на возможность подчинения. “Не вынуждай меня приказывать”. Своеобразный старший брат, который верил, что всё ещё имеет хоть какой-то контроль над младшим.
У Майкрофта было своеобразное понимание об отношении к людям. Джону иногда интересно было узнать, как он общается с людьми, которые выше его по социальному статусу. Присутствует ли в его мимике та же приторная улыбка, заметен ли этот странный блеск в глазах. Показывает ли он своей позой, взглядом или чем-то ещё уважение. Потому что, например, когда Джон пришёл к нему в кабинет, чтобы узнать больше о чертежах Брюса Партингтона, Холмс отвернулся к столу, разбираясь с какими-то бумагами, и лишь махнул рукой в его сторону, словами пояснив, что слушает его. Обычно с собеседниками себя так не ведут. Смотрят в глаза, изредка кивают, подтверждая что-то. Иногда по поведению Майкрофта можно было судить о его склонности к экономии. Экономии слов, движений, жестов, времени. “Не тратить попусту драгоценные минуты” – будто кричало его поведение. И, тем не менее, безукоризненная вежливость, хотя можно было бы рявкнуть: “Ближе к делу” - и не размениваться на всякие мелочи.
У Майкрофта было своеобразное понятие о том, как следует показывать свою заинтересованность. И, нет, речь не о внимательных взглядах. Речь о запросе данных на определённого человека, о камерах слежения и почти незаметной охране, докладывающей о каждом шаге. Со всем этим Джон столкнулся после того, как они с Шерлоком закрыли дело о таксисте с аневризмой в мозгу. Сначала он, признаться, подумал, что это всё то же проявление беспокойства. Мало ли что доктор может натворить, с кем водиться и что задумать: Шерлок – его семья, и раз уж он старший, должен присматривать за своим таким же своеобразным братцем.
Но после визита Майкрофта на Бэйкер-стрит, когда тот довольно заметил, что дела у Шерлока идут хорошо с тех пор, как доктор находится поблизости, Джон отбросил прочь эту версию и терзался догадками до тех самых пор, пока Холмс не отправил ему SMS-ку. С приказом ожидать машины на Уигмор-стрит.
А в его кабинете он приблизился к Джону, медленно склонился и поцеловал его в губы. И Джон покраснел, понимая, что обвинять Майкрофта в подозрительности, пусть и мысленно, было нехорошо (скорее, это можно было назвать своеобразной перестраховкой). И осознание того, что это был интерес или, возможно, даже влечение, почему-то приятной волной отозвалось в теле. Это было куда лучше, чем те жуткие варианты, что доктор успел предположить, пока стоял на Уигмор-стрит.
У Майкрофта, кстати говоря, было довольно своеобразное представление о романтике, “нормальных” отношениях и прочих вещах. Но это уже совсем другая история…
Джон\Лестрейд, “Первая медицинская помощь”, G
Ранения, бинты и странные желанияДжон был рад, потому что Шерлоку снова было чем заняться. Ужасный парадокс: хочется, чтобы люди жили, чтобы не было этих убийств, чтобы снизился уровень преступности в Лондоне, и в то же время хочется, чтобы Шерлоку не было скучно. Нехорошо так думать, но какие-то там трупы – вопрос абстрактный, а скучающий детектив, способный в состоянии скуки жутких дел натворить – уже весьма конкретный.
Шерлок снова носился по квартире, а потом замирал, стоя в одной позе чуть ли не часами, бормоча что-то себе под нос, пытаясь увязать одно с другим. И снова носился, и снова замирал, говорил, думал. А Джон варил себе кофе, готовил еду, строчил что-то в блоге и старался вести себя как можно тише, послушно ожидая своего часа, того момента, когда Шерлоку понадобится телефон, который он забыл в плаще. Или ещё что-нибудь, находящееся в относительной близости от него, но не достойное внимания, которое ныне было сосредоточено на процессе разгадывания очередного криминального ребуса.
Потом снова была засада, эти мучительные минуты ожидания, а затем рывок - и преследование, бег, кругом голова, рука, сжимавшая пистолет в кармане потрёпанной, старой куртки... Такова на вкус и цвет жизнь с Шерлоком Холмсом: в один момент ты можешь сидеть на диване и, прикрыв глаза, наслаждаться его игрой на скрипке, а через несколько минут после этого, тяжело дыша, целиться в плечо маньяка со стажем.
На этот раз всё оказалось довольно простым и незатейливым (как потом сказал гений дедукции), мотивом являлась месть. Узнав общее между жертвами, можно было выяснить главного подозреваемого. Оставалось только выследить его, чем они и занялись, а потом бросились в погоню до самой фирмы, которая разорилась и теперь пустовала. Помещение было тёмным и довольно большим. Однако выход был только один, и это уже радовало. Если только этот ненормальный не собирался выпрыгнуть через какое-нибудь окно на верхних этажах, чем либо сильно затруднил бы себе побег, либо самовольно лишился жизни. Шерлоку бы это очень не понравилось.
Каким-то образом Лестрейд добился того, чтобы Шерлок разрешил ему пойти с ними. Джон предполагал, что он пригрозил ему ещё одним обыском с целью найти травку или другую запрещённую дурь, и на этот раз Холмс, видимо, решил не доводить дело до исполнения этой угрозы.
Было тихо, слышны были только их шаги и дыхание. Напряжённые, они медленно шли по этажу, пока в этой напряжённой тишине не прозвучал выстрел. Задело инспектора. Шерлок тут же бросился вслед за преступником, а вот Джону долг врача этого сделать не позволил. Отбросив пистолет, он рухнул рядом с привалившимся к стене мужчиной и велел ему убрать руку, которой он пытался остановить кровь, чтобы осмотреть рану. Ранение оказалось поверхностным, кость, определённо, не была задета. Грег отнекивался от помощи, но Джон был непреклонен и потребовал снять хотя бы пальто (а следовало бы и рубашку), чтобы кое-как перевязать рану. Во втором кармане куртки были бинты, предусмотрительно положенные туда ещё утром. На всякий случай.
Врач раскрыл упаковку и принялся аккуратно перебинтовывать плечо, сосредоточившись только на этом. Не слишком туго, но достаточно сильно, чтобы бинт держался на своём месте даже при движении. Но лучше, конечно, особо активно конечностью не пользоваться первое время. Так он Лестрейду и сказал. И только потом заметил, что тот как-то слишком часто и рвано дышал. Всё ещё не отошёл после шока? Нет же, вряд ли, опытный человек, не раз в подобных переделках бывал. Хотя, конечно, можно было списать всё на боль. Ощущения явно были не из приятных.
Но потом он склонился ниже, чтобы посмотреть на Лестрейда, убедиться, что всё нормально, что он не был чрезмерно бледен и не повредил себе что-нибудь ещё, хотя с чего бы вдруг. И Лестрейд смотрел на него, не отрываясь, смотрел на его губы. Джон сглотнул и уже приблизился, чтобы… чтобы что? …но тут послышались уверенные шаги и какой-то странный звук, словно бы чьё-то тело волочили по полу, и доктор отстранился. Встал, поворачиваясь к Шерлоку.
Однако он слышал, как сильно колотилось сердце Грега, когда он оказался слишком близко. И как сильно колотилось его собственное. Почему?..
Джим\Джон, “Один час с Джимом”, G
СделкаДжон встречает Мориарти в торговом центре и не знает, как ему себя вести и что делать. Как-то неприлично посреди магазина орать “Держи единственного в мире консультирующего злодея!” или набрасываться с кулаками, испытывая непреодолимую жажду мести за все эти игры с чужими жизнями (и его собственной, надо сказать, в том числе) и взрывчаткой.
Мориарти улыбается, довольно радостно и приветливо, словно действительно не мечтал о большем счастье, как увидеть “домашнюю зверушку” своего врага в таком месте. Медленно подходит, сокращает расстояние и вскоре чуть ли не утыкается в его нос своим, с безуминкой во взгляде проговорив:
-Привет, Джонни-бой.
Джонни-бой не отвечает, он слишком напряжён и слишком сильно хочет понять, что делает здесь Мориарти и что он задумал. Взорвать магазин? Нелогично, тогда бы он здесь не ошивался. Специально выслеживал Джона? Зачем ему? Что он хочет именно от него? Почему-то мысль, что и Мориарти, как самый обычный человек, может ходить в магазин за покупками, не укоренялась в его сознании. Слишком абсурдно.
-Представляю, о чём ты сейчас думаешь, - не дождавшись ответной реплики, взаимной радости от встречи, произносит он. – Почему, что надо, а не врезать ли и сдать полиции, пока есть такая возможность. Но всё это ужасно банально, не находишь? Давай не будем устраивать потасовку в таком месте. Предлагаю тебе сделку.
Джон хочет сразу ответить “нет”, потому что понимает: сделки с такими людьми, как Мориарти, никогда добром не заканчиваются и даже не являются им с самого начала. Но что он может? С воплями убежать из центра и надеяться, что больше никогда не увидит эту улыбку и глаза, похожие на чёрные дыры? Глупо как-то.
-И что ты предлагаешь? – чуть нахмурившись, говорит доктор.
-Ты проводишь час со мной в кафе на втором этаже, а я обещаю ничего не устраивать целую неделю, - в его глазах был азарт. Неужели всё для него – игра?..
-С чего мне тебе верить? – губы Джона сжаты в тонкую полоску.
-Ни с чего, в этом суть, - Джим улыбается так, словно он только что выиграл миллион фунтов стерлингов: широко и открыто.
Это большой риск, но Джон почему-то соглашается и идёт вслед за Мориарти. Ему кажется, что он выглядит немного нелепо с полными всякого съестного добра пакетами, когда садится за столик и говорит официанту, что ему ничего не нужно, даже не заглядывая в меню. Джим смотрит на часы, проговаривает вслух время на данный момент и просит у официанта чёрный чай без сахара, любой на его вкус. А потом говорит:
-Расскажи о себе, Джонни-бой.
Доктор удивлён. Он не ослышался? Ему интересно узнать о Джоне? Почему? И разве он уже всё не узнал? Разве он не следил за ним? Разве..?
-А что именно? – решает уточнить он.
-Что угодно, - пожимает плечами Джим и смотрит.
Подобные вопросы всегда немного выбивали его из колеи. Вот писать резюме – это пожалуйста, там надо упоминать только о том, где учился, когда и что окончил и что умеешь делать. А здесь… Что ему рассказать? Из какой области? Что будет интересно для психа, который консультировал убийц и сбежал после взрыва в злосчастном бассейне?
Джон тоже пожимает плечами и начинает рассказывать. Всё подряд, без разбора. Что в детстве ему нравилась Эмили из параллельного класса. Ему тогда было двенадцать, и он совершенно не умел целоваться, поэтому чмокнул её в щёку и передал полуграмотную любовную записку. А она так мило покраснела, щёчки розовые, голубые, как небо, глаза опустила в пол. А потом убежала на следующий урок. И через неделю вместе с матерью и отцом переехала в другую часть Лондона.
Рассказывает о том, что в детстве, ещё до Эмили, он как-то упал с велосипеда, а добрая мама привела его, заплаканного, домой и мазала йодом коленки, а потом дула и приговаривала, что у него обязательно всё пройдёт. Расхожую фразу “До свадьбы заживёт” она никогда не употребляла в своей речи. Он немного по ней скучает.
Рассказывает о том, что в Афганистане было пыльно, душно и тяжело. Что если бы он был женщиной, то плакал бы, наверное, каждый день, потому что столько смертей и крови – это слишком. Слишком много, слишком больно, слишком тяжело. Но потом всё закончилось, и вот теперь он здесь. И, пожалуй, он этому рад.
И ещё много о чём другом рассказывает, почти забыв о Мориарти, который с интересом и лёгкой, почти нежной улыбкой следит за Джоном, за тем, как меняется выражение его лица, как блестят глаза и двигаются губы.
Когда час подходит к концу, Джим вытаскивает из кармана обычных джинс деньги, придавливает их белым блюдечком из-под чашки с чаем и говорит:
-А ты забавный, Джонни-бой.
Встаёт из-за стола, склоняется к уху доктора и шепчет:
-А ты заметил, что у нас имена начинаются на одну и ту же букву?..
И уходит, всё так же улыбаясь.
Озадаченный Джон смотрит ему вслед и думает, к чему был весь этот разговор, весь этот час и конкретно этот вопрос про букву в имени.
@темы: Я пишу