Название: Frenzy
Автор:
Blind cherry pieНаправленность: джен
Фандом: Kingsman: The Secret Service (2015)
Персонажи: Гарри, Мерлин
Рейтинг: R*
Жанр: AU, angst, hellomadness, dark!Harry (?)
Размер: ~1230 слов
Предупреждения: OOC. Авторский поток сознания. R за смутные сцены жестокости. Религиозные закосы.
От автора: спасибо песне
Mumford and Sons – White Blank Page за вдохновение. Строчки в конце как раз оттуда.
Пожалуйста, не приставайте ко мне с обоснуем. Я читала про
галоперидол и
флуоксетин в сети. Когда в фике написано, что Гарри цитирует отрывок из медицинского журнала (последний абзац), то речь
вот об этом, восьмой пункт. Я не говорю, что это истина в последней инстанции, но эта информация мне пригодилась и мне было удобно использовать её здесь.
Спасибо Мерлину за помощь при его-то занятости.
UPD. Спасибо прекрасному Мору за иллюстрацию к работе, которую я так хотел.
Посмотреть
РаспятиеУ Гарри не хватает больше сил, поэтому он только хрипит и тихо подвывает, скулит, словно собака, когда и вторую руку пронзает болью. Дёргается, но ничего не может поделать.
Его причёска уже потеряла идеальный вид, а очки остались где-то на полу, растоптанные множеством ботинок и смертоносных каблуков.
Гарри не в силах понять, каким образом толпа почти безоружных, не обученных навыкам борьбы людей умудрилась не только одержать над ним верх, но ещё и вымотать, а потом совершить над ним самосуд. Ведь именно этим они сейчас и занимаются, да?
Гарри распят, прям как Иисус Христос, если бы в те времена святые носили костюмы с Сэвил Роу и галстуки ценой в несколько приличных домов и ещё фермой вдобавок. Он висит на кресте церкви в Кентукки, поверженный. Тяжело дышит, свесив голову, потому что тогда кровь из рассечённой левой брови капает на пол, а не лезет постоянно в глаз, заставляя веко дёргаться.
Женщина, которая спрашивала, в чём его проблема, если он уходит посреди мощнейшей проповеди в жизни, хватает его за подбородок и заставляет поднять голову, сжимая челюсть так, что, ей-богу, останутся синяки. Глаза её горят религиозным безумием, с которым Гарри никогда не приходилось сталкиваться раньше и никогда не захотелось бы сделать это снова. Теперь он это точно знает.
- Дайте мне молоток, - говорит она, поджав губы, и простирает в колышущуюся толпу свободную руку.
Словно сквозь вату в ушах раздаётся скрип каких-то не доломанных во время массового безумия дверей, и вскоре молоток ложится ей в руку. Он кажется лёгким, сам Гарри без проблем орудовал бы им.
Какой-то мужчина, словно понимая всё без слов, появляется рядом с ней с горкой гвоздей в широкой мозолистой ладони.
- Приставь один ко лбу, - командует женщина.
- Но... - возражает тот.
- Ты предлагаешь плести ему из гвоздей венок? Так мы отдадим дань каждому атрибуту, каждому правилу...
Гарри умудряется коротко выдохнуть с претензией на усмешку. Какая педантичность.
Острие гвоздя царапает кожу, вызывает желание почесать, провести пальцами.
Женщина заносит молоток и...
Гарри кричит, что есть мочи, распахивая глаза и обнаруживая себя в палате. Правая рука дрожит, но в ней нет дыры, нет даже намёка на то, что когда-то там был шрам после долгого периода заживления. Верх больничной пижамы прилипает к спине, изукрашенной холодным потом, словно полотно - маслянистыми красками.
- Тебе надо сходить к штабному психологу, - говорит возникающий в дверях Мерлин. Гарри видит, как тот прячет в глубине своих глаз остатки беспокойства, не положенной ему тревоги. Для человека, который привык держать под контролем абсолютно всё, это, наверное, та ещё мука.
Очищение души.
- Я даже до туалета дойти не могу, а ты уже предлагаешь мне препарацию души? - Гарри защищается иронией. Лучшая оборона - нападение. Едкие комментарии, к которым оба уже давно привыкли.
Он вспомнил Мерлина только два месяца назад.
- Я восстанавливаюсь медленнее, чем тебе хочется, потому что здесь всё зависит не от тебя, - Гарри бьёт по больному. Это как, оставшись без зонта и ручных гранат, перейти на рукопашный бой и заехать коленом в пах. Не очень по-джентльменски, но на войне все средства хороши, не так ли?
Пугает только то, что в данном случае он считает врагом даже Мерлина. Это неправильно. Неправильно и немного страшно. У него ведь больше никого нет.
- На что ты посадил меня? - Гарри ласково улыбается. Почти целыми днями он спит, один раз отрубился прямо в палате, пытаясь дойти до окна, бодрый, словно спортсмен, и периодически чувствует себя Буддой английского происхождения. Ноги сами сворачиваются в кренделя, хочется улыбнуться нежно и дать надежду заблудившемуся в супермаркете дитя. При этом в голове хрустит, словно нутро перекраивается и ломается.
Иногда надо разрушить, чтобы создать что-то новое. Только вот что из него хотят создать?
Мерлин отвечает неохотно, бубнит в сторону, скрестив руки на груди. Психологическая защита. Нежелание поддерживать зрительный контакт.
Гарри не знает, то ли выгнуть брови, то ли рассмеяться.
- Галоперидол? Серьёзно? Ты считаешь меня шизофреником с периодическими психозами? Маньяком с галлюцинациями?
- Мы просто нейтрализуем последствия излучения Валентайна.
- У меня была кома, Мерлин, ты хотел меня угробить?
- У тебя усилилась паранойя. Это плохой знак.
Гарри бесит, что Мерлин просто отмечает это. Как робот, который должен контролировать уровень сахара в крови или что-то подобное. Они, чёрт побери, друзья, не так ли? Почти бывшие любовники. Из того, что он помнил. Гарри путается во временах и не понимает, что происходит.
- Где Эггзи? С ним всё в порядке?
- Скачет по континентам, как молодой горный козёл, - Мерлин, кажется, немного расслабляется. - Работает за нескольких: Артур был не единственным предателем в наших рядах.
- Чёртов сноб, - презрительно выдыхает Гарри.
- Хочешь, прокачу тебя по коридору? - словно желая помириться, предлагает Мерлин. - Заглянешь ко мне, выпьем по чашке чая. Эггзи не нуждается в координаторе, ведь единственного на всё английское отделение он не слушает.
Гарри тихо смеётся и почти не ненавидит себя, пересаживаясь в инвалидную коляску.
- Приставь один ко лбу, - командует всё тот же кошмар его ночей.
- Но... - блеет этот баран.
И как раз тогда сон идёт не по сценарию. Большое окно за его спиной с крестом ломается, разбивается так громко, что звенит в ушах. Гарри зажмуривается и некстати отмечает, как же сильно болят глаза. Словно он неделю кряду пялился в мониторы с самым вредным воздействием на свете.
Можно всё это уже кончится? Пожалуйста. Он так устал. Больше, чем кто-либо только мог себе вообразить. Эта собачья работа. Собачья участь. С пеной у рта тебя не положат в кровать, а застрелят. Застрелят и так, чтобы доказать лояльность организации, где главарь счёл человечество вирусом, а массовый психоз - отличным способом лечения.
Но потом Гарри слышит ангельский глас, и уже ничто не имеет значения.
Он поднимает голову и улыбается.
Крылатая, светящаяся преступно ярко, почти радиационно фигура возвращает ему на нос разбитые очки и оглаживает по лицу руками.
Если когда-то он был счастлив в большей степени, чем сейчас, то его зовут не Гарри Харт.
Пожалуй, это даже не счастье, это умиротворение. Уход от всех проблем без грязных смесей и порошков.
- А ты знаешь, что комбинированное лечение увеличивает успех исцеления пациента больше, чем в два раза? - интересуется Гарри, едва Мерлин переступает порог палаты. - Я прочитал в статье, медицинская ассоциация, чёрт знает что ещё.
- Тебе настолько нечем заняться?
- Добавь антидепрессанты. Любой впадёт в депрессию, целыми днями просиживая задницу с иглой в руке. Отсюда даже не видно улицу.
- Мы живём в Матрице, Гарри, на самом деле никакой улицы там нет. Только нули и единицы, - до нелепого серьёзно говорит Мерлин и всё же вписывает флуоксетин в программу лечения.
Месяц спустя Мерлин стоит перед ним на коленях, упирается ими в кафельную плитку нейтральных тонов. А вот дуло пистолета упирается ему чуть выше кадыка.
- Ты сошёл с ума, - шепчет он. За очками наконец видны глаза, полные неверия.
- Острая психотическая реакция у индивида, не бывшего до этого психотиком, - цитирует Гарри с улыбкой выдержку из медицинского журнала. - Все мы немного безумны, и все мы иногда идём на риск.
Он склоняется и прижимается лбом к лысине.
- Я понимаю, Мерлин, ты просто хотел вернуть друга, - голос полон фальшивого сочувствия. - Так вот. Я вернулся. Почему ты не рад?
Теперь Мерлин не избегает зрительного контакта и словно хочет прочитать его. Как тот же журнал. Извини, дружище, таких прецедентов ещё не было, не описали в книжках.
- Задай себе всего один вопрос, Мерлин. Задай его, - Гарри выпрямляется и убирает пистолет в кобуру. - И ответь. Чист ли ты?
Он проходит к двери и, дёрнув её на себя, уверенно говорит:
- Я уже ответил.
And can you kneel before the king
And say I'm clean, I'm clean? ©